14 апреля 1917 г. (27 апреля по новому стилю):

В Екатеринославском 2-м коммерческом училище состоялось собрание местных большевиков.

27 апреля 1918 г.:

Артем созвал заседание Совнаркома ДКР на станции Миллерово, в последнем населенным пункте Донецкой республики, еще не занятом немцами. Здесь власти ДКР осознали, что немцы уже заняли Чертково, перерезав последний железнодорожный путь, по которому можно было эвакуироваться в сторону Москвы. Один из участников этого совещания В. Моргунов пишет, что ряд участников собрания заявил «о том, что пробиться через Лихую на Царицын все равно не удастся, и поэтому есть смысл задержать эшелоны в Миллерово и не вступать в военные столкновения с немцами». Заместитель председателя Совнаркома ДКР, луганский большевик Ю. Лутовинов даже предложил бросить эшелоны, военную технику и в пешем порядке отправиться подальше от линии фронта.

Станция Миллерово

 Но победила иная точка зрения – любой ценой пробиваться в Царицын, в «красный Верден». Путь предстоял через обширное пространство Области Войска Донского, значительную часть которой контролировалась на тот момент белыми и казаками, враждебно настроенными по отношению к большевикам.

Зоны контроля Области Войска Донского к маю 1918 г.

Правда, для того, чтобы двинуться на восток, надо было идти на юг, к станции Лихая, куда с запада также стремительно приближались немцы.

Командование 1-й армии так обрисовало ситуацию в телеграмме от 27 апреля: «В сторону Чертково все станции забиты поездами, почти на каждой станции бывают крушения, от Лихой в сторону Царицына путь взорван и мост также, в сторону Новочеркасска также все взорвано, и идут бои с бандами Корнилова».

От Лихой в сторону Царицына рано утром 27 апреля двинулся первый бронепоезд под командованием товарища Вадима, целью которого была разведка и расчистка путей. Он сообщал в этот день в штаб: «Продвигаюсь от Лихой к Царицыну… Казаки взрывают пути и мосты, исправляем и обезоруживаем».

Правда, вслед за этим бронепоездом с позиций у Лихой снялся значительный отряд при 600 штыках, 200 саблях, 4 орудиях и 2 броневиках, также двинувшись в направлении Царицына без команды штаба. В итоге прикрывать Лихую от немцев было некому.

На позициях советских войск за границей Донецкой республике, в районе Валуек, арестован военнопленный Хмара, «возбуждавший офицеров к переходу военнопленных на германскую сторону».

Отряд полковника Дроздовского занял Мангуш (25 км от Мариуполя). Дроздовский записал в своем дневнике: «Ночлег в Мангуше – греко-татарская деревня. Богатая, большая, благоустроенная, уцелевшая от грабежей и контрибуций…»

Газеты оккупированного Харькова сообщили, что все самые громкие дела «о расстрелах, истязаниях и ограблениях, произведенных после 9 апреля сего года (то есть после прихода в столицу ДКР немцев и украинцев – авт.) сосредоточены у судебного следователя по важнейшим делам – Богацкого». В общей сложности  27 апреля в его ведении находилось 10 дел, включая случаи массовых расстрелов в Харькове. Нет смысла говорить, что расследованием закончилось ничем. Вот перечень этих дел:

Харьковская газета «Возрождение» опубликовала любопытный путевой очерк о поездке харьковца в столицу УНР Киев (см. http://kornilov.name/kiev-1918-go-vse-na-ukrainskom-govorite-kuda-tam).

27 апреля 1919 г.:

С утра деникинцы начали штурм Луганска, подвергнув город артобстрелу. Днем рабочие отряды луганцев совершили безрассудную и неудачную атаку на позиции белых, в результате значительное число луганских рабочих попало в плен. Вскоре все они были расстреляны в селе Николаевка (к востоку от Луганска):

26 апреля 1918 г.:

Ввиду того, что Луганску грозило окружение, правительство Донецкой республики во главе с Артемом, вместе с огромным количеством эшелонов, которые перевозили эвакуированные ценности, оружие, сырье и множество семей эвакуированных рабочих Донбасса, выехало из Луганска. Начался легендарный двухмесячный переход правительства и войск Донецкой республики из Луганска в Царицын, воспетый во многих советских фильмах, книгах и картинах (см. http://kornilov.name/komandarm-velel-i-tochka/)

Ряд исследователей заканчивает историю ДКР именно этой датой – моментом выезда правительства из Луганска. Однако даже противник Донецкой республики Н. Скрыпник вынужден был признать: «Правда, Совнарком Криворожско-Донецкой республики, который был создан в январе 1918 г., существовал еще и в дальнейшем».

В ходе трехдневных ожесточенных боев на линии Родаково-Меловая и нескольких контратак армия Донецкой республики под командованием Ворошилова захватила две немецкие артиллерийские батареи, 20 пулеметов и даже сбила 2 самолета. Однако в связи с тем, что немцы беспрепятственно двигались к Луганску с юга, со стороны Лутугино, создалась угроза выхода неприятелы в тыл армии Ворошилова. Началось отступление в сторону Миллерово.

Приказ по 3-й и 5-й армиям (фактически 3-я к тому времени уже прекратила существование, а ее сохранившие боеспособность части влились в 5-ю) гласил: «Оставив заслоны, принуждающие противника развертываться, отходить на Лихую, взрывая за собой мосты. Частям Луганского резерва, прикрывая эвакуацию, отходить постепенно к Миллерово и далее к северу на Лиски».

Отступление прикрывал отряд И. Локатоша, которому пришлось форсировать реку Лугань вплавь. В ходе боя с авангардом немцев этот отряд захватил два немецких броневика и пулеметы. В этом же бою был тяжело ранен один из деятелей ДКР Сильвестр Покко.

Уже к концу дня Ворошилов доносил: «5-я Донецкая армия с боем вынуждена была отступить под натиском более сильного организованного противника, все эшелоны пока направлены в Миллерово, где будут ждать распоряжения и указания». При этом отряд Локатоша оставался в Луганске до утра и ночью обстрелял прибывший к вокзалу немецкий бронепоезд. Тот отступил, после чего Локатош также отбыл в сторону Миллерово. Благодаря этому немцы еще некоторое время не рисковали входить в Луганск, ожидая подхода основных сил.

Луганский вокзал

В это время части 2-й армии на несколько часов отбили у немцев Никитовку, что также задержало продвижение оккупантов на Луганск. Однако развить успех в одиночку 2-я армия не могла.

В оккупированном Харькове совершил попытку собраться местный Совет во главе с поляком Феликсом Коном. Правда, эксперимент не удался. Совет был запрещен оккупационными властями. Совет также констатировал факт отсутствия у него бюджета и ударился исключительно в революционную риторику и песнопения, в промежутках между этим жалуясь на оккупационную власть и репрессии, чинимые новыми властями.

Харьковская украиноязычная газета «Рух» процитировала коллег из «Нашего Юга», писавших: «Судьба Юга далеко еще не предопределена… Его освобождение еще должно совершиться вместе с освобождением России». «Рух» же протестовал: «А на наш взгляд, нечего оглядываться на всю Россию, потому что надежды на нее мало, скорее никакой. И наше задание не дать отобрать от нас на Украине все достижения революции и этого добиться можно, когда вся демократия на Украине объединится и оставит свою московскую ориентацию».

Крестьяне села Малые Проходы (к северу от Харькова) написали на имя губернского комиссара коллективную жалобу на немцев: «К нам в село ежедневно приезжают немецкие солдаты и все, что попало, грабят, производят незаконные реквизиции сена, скота и прочих продуктов, ломают замки. Они берут все, что попадается им на глаза, иногда платят немного денег, а большей частью не платят ничего… Сами ходят по дворам и все берут… Умоляем вас оградить и защитить наших граждан от немецких солдат и творимых ими незаконных реквизиций».

Отряд полковника Дроздовского занял с. Новоспасское (ныне – Осипенко Запорожской области). Полковник записал свои впечатления: «Какая богатая деревня! Каменные дома, большие и чистые. Много домиков городского типа. Приняли очень любезно. Присоединились несколько добровольцев, из них два кадета». Советские источники утверждают, что дроздовцы в Новоспасском «жестоко расправились с теми, кто поддерживал Советскую власть». Но полковник этого в дневнике решил не отражать.

Поздно вечером 26 апреля в Киеве без единого выстрела немцами была разоружена и расформирована «дивизия» украинских синежупанников, в свое время сформированная немцами же в Германии. А ведь она считалась одной из лучших частей УНР.

Синежупанники

26 апреля 1919 г.:

Советские войска отбили у деникинцев Сартану (недалеко от Мариуполя), захватив до 400 пленных При этом красные части у Мариуполя и Сартаны были обстреляны французскими крейсерами из дальнобойных орудий.

26 апреля 1920 г.:

Артем-Сергеев избран председателем Донецкого губернского исполкома.

Протокол об избрании Артема

12 апреля 1917 г. (25 апреля по новому стилю):

Глава Временного правительства князь Львов потребовал от губернского комиссара Екатеринославской губернии утихомирить крестьянские бунты в Бахмутском уезде.

25 апреля 1918 г.:

5-я армия Донецкой республики под командованием Ворошилова продолжала тжелые бои в районе Родаково, в непосредственной близости от Луганска. В нее влились разрозненные остатки деморализованной 3-й армии, отступавшие в сторону Родаково.

Командующий уже фактически не существующей и разбежавшейся 3-й армии Чикваная издал приказ, который внес еще большую дезорганизацию, – об отправлении остатков частей в Царицын… пешком. Чикваная писал: «Для скорой разгрузки станций и в интересах скорейшего продвижения на указанный пункт, предлагаю отрядам 3-й армии выгрузиться на ближайших к Лихой и Царицыну станциях, как то: Зверево, Миллерово, Луганск, из эшелонов и отправиться походным порядком». Кстати, такая же идея предлагалась и Артему - бросить все эшелоны с ценностями, которые с таким трудом были эвакуированы со всей Донецкой республики, и строем пойти на Царицын. Но Артем и Ворошилов отвергли эту идею.

Германские войска заняли Славяносербск.

На оккупирванной немцами территории Донецкой республики продолжалась украинизация. Харьковский губернский комендант издал «обязательное постановление», которое гласило: «Во всех Государственных, городских и земских институциях и учреждениях Харьковской губернии печати, бланки, вывески и надписи внутри сих институций на протяжении 2-х недель завести на Государственном языке».

Известный литературовед и лингвист Дмитрий Овсянико-Куликовский опубликовал в харьковской прессе обширную статью о национальном вопросе на Украине. Он писал: «Деятелями и лидерами современного национального движения на Украине обуял дух вражды и нетерпимости ко всему общерусскому. В этой печально метаморфозе есть что-то парадоксальная, есть какая-то психологическая загадка… Современные деятели украинского возрождения ненавидят наш великий общерусский язык… и нашу великую литературу, ставшую одной из мировых, и здесь-то и усматривают важнейшую опасность для национального возрождения Украины. Они готовы черпать слова и выражения откуда угодно, только не из этого источника. Они посылают проклятия по адресу языка Пушкина и Лермонтова, Толстого и Тургенева. К этой дикой вражде и чудовищной нетерпимости присоединяется у них еще одно, очень странное, недоразумение: они полагают, что расространение на Украине общерусского языка и литературы ведет к «обрусению» Украины, т.е. к превращению украинцев в великороссов (в «кацапов», в «москалей»). Вот именно тут-то и скрывается ключ к загадке шовинизма и, так сказать, лингвистического фанатизма вождей возрождающейся Украины… А между тем дело, казалось бы, совсем просто и могло бы уладиться к общему удовольствию: стоит только узаконить оба языка, украинский и общерусский, и предоставить населению возможность пользоваться, как тем, так и другим – на равных правах». Прошло почти сто лет – а ведь как сегодня написано! Ничего не изменилось…

Дмитрий Овсянико-Куликовский

Украиноязычная харьковская газета «Рух» опубликовала очередную кляузу «украинизатора» на «украиножера». Некий украинский эсер И. Гринченко, работавший писарем Рады при Губернском земстве, пожаловался, что его отчитал глава Рады Кузнецов (при этом Гринченко отметил, что отчитывали его «по руському»). В итоге автор кляузы жалуется: «Интересно отметить, что до освобождения Украины пан Кузнецов был Украиножером, сейчас же он сделался «заядлым Украинцем», якобы работающим на пользу Державе. Видите, как быстро перекрашиваются такие люди, у которых кроме шкурного вопроса и «Карьеры» нет ничего».

В харьковской прессе разгорелась дискуссия об административном устройстве будущей Украины. Газета «Рух» процитировала газету «Южный край», выступившую за федеративное устройство: «Чем быстрее будет идти дело превращение украинского государства в федерацию областей и народностей, тем больше шансов на восстановление прочных государственных связей между всеми частями бывшей России». «Рух» в этой связи пишет: «Это все так, но федерация будет только тогда прочной, когда за нее выскажется демократия соответствующих стран. При тех же условиях, при которых сейчас происходит создание этой федерации, мы считаем, толку много не выйдет».

Командующий немецкими оккупационными войсками на Украине генерал-фельдмаршал Эйхгорн издал приказ о введении на оккупированных территориях особых немецких полевых судов.

25 апреля 1919 г.:

Наркому по военным делам УССР Н. Подвойскому сообщили о языковом инциденте с командиром 1-й Заднепровской украинской дивизии Павло Дыбенко. Когда Дыбенко получил телеграмму от Наркомата путей сообщения Украины с просьбой пропустить эшелон с углем, комдив ответил: «В штабе никто не умеет читать по-хохлацки». В итоге 25 апреля Подвойский издал приказ о выговоре Дыбенко и отправил ему распоряжение о том, что все учреждения и должностные
лица Украины обязаны отвечать на все вопросы, независимо от того, на каком
языке они поступили.

Павел Дыбенко

Народный комиссар внутренних дел УССР К. Ворошилов обнародовал воззвание с призывом бороться против кулацких восстаний. Воззвание, в частности, гласило: «Товарищи крестьяне и рабочие! Знайте, что ваша власть, власть Советов, беспощадная в борьбе с контрреволюционерами, но она не сжигает деревень, не грабит мирного населения, не разоряет трудящихся… Не верьте разным россказням про засилие евреев в Советах. Вы знаете, что Советы избираются трудящимися и что евреи, попадая в них, выбираются рабочими и трудящимися и что евреи, попадая в них, выбираются рабочими и крестьянами как защитники трудящихся».

В газете «Известия Харьковского Совета» опубликована статья «Долой махновщину», которая не на шутку встревожила Нестора Махно и вызвала проверку фактов, изложенных в ней, со стороны командования советскими войсками.

25 апреля 1920 г.:

Поляки начали поход на Киев.

Сечевые стрельцы, успевшие послужить (в такой последовательности) Австро-Венгрии, УНР, Скоропадскому, Деникину и большевикам, в очередной раз предали своих нанимателей и перешли на сторону Петлюры. В этой связи те »стрельцы», которые находились в киевском гарнизоне, обнародовали воззвание: «Мы, красные галицкие стрельцы Киевского гарнизона… осуждаем с возмущением и презрением предательское, позорное выступление… и клеймим его как тяжкую измену интересам рабочих и крестьян Украинской Социалистической Советской Республики, а также требуем немедленного строжайшего наказания виновных… Мы, красные стрельцы, клянемся, что своей кровью смоем пятно измены и позора, нанесенное враждебными элементами рабоче-крестьянской власти и по трупам тех контрреволюционеров понесем своими мозолистыми руками красное знамя через красную Галицию на Запад». И вот теперь в честь наемников, умудрившимся послужить всем подряд, в Киеве хотят назвать улицу, названную в честь лидера Донецкой республики Артема-Сергеева! Ну, не смешно ли?

25 апреля 1935 г.:

На заседании Политбюро ЦК ВКП(б) бывший нарком Донецкой республики В. Межлаук, переживая за отсутствовавшего наркома иностранных дел СССР М. Литвинова, нарисовал шарж по поводу тяжелой жизни того в Париже. Подпись гласит: «М.М.Литвинов: Время от времени я вынужден приносить эту величайшую жертву». (Источник: http://www.alexanderyakovlev.org/almanah/inside/almanah-doc/56400)

11 апреля 1906 г. (24 апреля по новому стилю):

Харьковское губернское жандармское управление вынуждено было доложить губернатору о своей не совсем удавшейся операции по аресту будущего лидера Донецкой республики Артема-Сергеева во время организованного им тайного собрания большевиков на Кирилло-Мефодиеском кладбище (http://kornilov.name/hronologiya-7-aprelya/).

11 апреля 1917 г. (24 апреля по новому стилю):

Состоялось закрытое заседание Харьковского комитета РСДРП(б), на котором был утвержден состав редакционной комиссии большевистской газеты «Пролетарий».

В Харькове состоялось одно из первых совместных собраний работодателей и рабочих Донбасса. Председательствовал меньшевик Арон Сандомирский. Обсуждали, в частности, переход предприятий на 8-часовой рабочий день.Присутствовавший на встрече менеджер Александровской фабрики попытался объяснить, что введение такого графика фактически будет означать повышение реальной зарплаты рабочим на 32%, а это обойдется его предприятию в 4 млн рублей в год — в то время как общие дивиденды владельцев составляют 4,5 млн. Представитель рабочего совета Петровской фабрики на это ответил, что годовая прибыль его предприятия составляет 15 млн рублей в год, поэтому оно может вполне поделиться с рабочими 4-миллионной выручкой (рабочий явно не учел, что речь идет о разных предприятиях, а соответственно — о разных цифрах). В обязательном порядке 8-часовой рабочий день в Донбассе был уже введен декретами Донецкой республики. Так что как минимум одному социальному завоеванию ДКР рабочие Донбасса должны быть благодарные до сих пор!

24 апреля 1918 г.:

Положение войск Донецкой республики у Луганска резко ухудшилось в связи с фактическим бегством деморализованных частей 3-й армии. Командир этой армии Е. Чикваная телеграфировал: «Доношу, что отряды, сгрузившиеся с эшелонов вчера для того, чтобы занять позиции, вернулись все обратно и погрузились в вагоны лишь только стемнело. Силой заставить их подчиниться приказу нет никакой возможности. Требование у всех одно – отправка в тыл. Эшелоны отправляются. Третья армия, как армия, больше не существует».

В это время 5-я армия Ворошилова заняла позиции на последней линии обороны перед Луганском и начала трехдневные тяжелые бои с надвигавшимися с нескольких сторон немцами.

Сводка с фронта гласила: «5-я армия Ворошилова должна была совершать свой отход, не будучи обеспеченной ни на флангах, ни в тылу. Та часть Донецкой армии, которая отошла из Ям через Часов Яр на Нырково, взорвав мост у Бахмута, сдала его без боя и открыла противнику 24 апреля в 3 часа утра войти в глубь Донецкого бассейна… Нельзя точно определить, как произошел отход, до того все это было хаотично». В этот день окончательно стало ясно, что Луганск вскоре падет. Но правительству Донецкой республики необходимо было время для завершения эвакуационных работ.

Характерная телеграмма пришла из Родаково, где ряд командиров пытался отказаться выполнять приказ Ворошилова: «Все начальники эшелонов, находящихся в Родаково, обсудив вопрос о приказании командармом 5-й армии Ворошловым Новомосковскому отряду – занять позицию на берегу Сев. Донца, постановили, что занятие позиции единичным отрядом не только бесполезно, но и губительно».

Глава мирной делегации Донецкой и Донской республик В. Бажанов, пытавшийся вести переговоры с немцами об остановке их наступления на Кальмиусе, в Харцызске потребовал от командиров 1-й советской армии прекратить взрывать железнодрожные пути в Области Войска Донского.

Правление Луганского паровозостроительного завода решило закрыть предприятие «в связи с вывозом с завода всех ценных, необходимых для производства материалов». А только что построенные заводом вагоны моментально были использованы для загрузки эвакуированных ценностей.

Луганский паровозостроительный завод (фото сайта etoretro.ru)

Запланированная на 24 апреля в Киеве встреча правительства УНР с обширной делегацией промышленников, финансистов и аграриев была перенесена из-за того, что представители киевского бизнеса стали возражать против включения в пункт совместной декларации, на котором настаивали бизнесмены Донецко-Криворожского бассейна: «Мы верим в возрождение России… Может быть, судьбой суждено Киеву быть не только центром Украины, но и вновь взять на себя собирание земли Русской, на этот великий исторический путь Украинскому народу надлежит твердо встать, на этот путь создания новой Великой России для счастья всех ее народов».

Харьковская газета «Возрождение» опубликовала отчет своего корреспондента о поездке на донецкий фронт. Журналист отмечает: «Линия до Купянска и от Купянска до Харькова восстановлена. Всюду немцы, и только украинцев нигде не пришлось видеть». Стоит отметить, что все непредвзятые свидетельства очевидцев того времени сходились в том, что украинских «гайдамаков» на фронте фактически не было видно и использовались они немцами скорее как декорация во время занятия того или иного города. Отношение же немцев к своим «союзникам» было соответствующим. Будущий генерал (в тот момент еще полковник) Б. Штейфон, находившийся в те дни в оккупированном Харькове, описывал показательный эпизод оккупации: «Командир баварского корпуса генерал Менгельбир оказался очень суров к пришедшей к нему украинской делегации. Последняя явилась в украинских костюмах, с «оселедцами». Менгельбир заявил, что «не умеет говорить с людьми, у которых хвосты растут на голове». Подобные слова старшего начальника чрезвычайно правдиво выявили фактическое отношение немецкого офицерства к украинскому вопросу».

Борис Штейфон

В оккупированном Харькове была обнародована радостная новость: о том, что в пределах УНР разрешается торговать пивом и вином. Правда, органам местного самоуправления оставляли право полного запрета продаж спиртного в подведомственных районах.

Полковник Дроздовский, занявший Бердянск, имел беседу с представителем австро-венгерских оккупационных сил. Гауптман пытался убедить Дроздовского прекратить казни: «Все деятели большевизма должны арестовываться и отправляться на специальный суд в Одессу. Мы не можем казнить. Как офицер он вполне понимает, что их нужно убивать, но как исполнитель воли начальства обязан мне заявить настоятельно: комиссаров, еще не казненных, передать ему; дружески переговорили и, так как все, кого нужно было казнить – были уже на том свете, конечно обязательнейше согласися исполнить все». После этого Дроздовский был «приглашен на дачу купаться в грязевом лимане»…

В Киеве немецкий генерал В. Гренер встретился с П. Скоропадским и обсудил с ним условия передачи ему марионеточной власти на оккупированной Украине.

Гетман П. Скоропадский в окружении немцев

24 апреля 1919 г.:

Оргбюро ЦК РКП(б) рассматривало кадровые вопросы, связанные с новыми назначениями бывших наркомов Донецкой республики С. Васильченко и М. Жакова.

Советские войска отбили у деникинцев ст. Великий Анадоль в Донбассе.

Ленин дал срочную телеграмму советскому правительству УССР: «Во что бы то ни стало, изо всех сил и как можно быстрее помочь нам добить казаков и взять Ростов хотя бы ценой временного ослабления на западе Украины, ибо иначе грозит гибель». Московское руководство, наконец, осознало пагубность идей бороться за чуждую Галицию и помогать венгерским коммунистам в их восстании ценой ослабления Донбасса.

24 апреля 1921 г.:

Ленин, ознакомившись с проектом первого атласа советской России, написал Зиновьеву, который руководил проектом: «Границы республик (Украина) и автономных областей должны быть везде особо показаны. Этого не сделано большей частью. Ни для Украины, ни для Белоруссии». Составителям атласов тогда тяжело было это сделать ввиду полной неопределенности границ, особенно российско-украинской.

10 апреля 1906 г. (23 апреля по новому стилю):

Будущий лидер Донецкой республики Артем-Сергеев принял участие в 4-м объединительном съезде РСДРП в Стокгольме. На съезде он выступил дважды. Одно выступление было посвящено ситуации в Харькове и конфликтах с меньшевиками из-за выборов делегатов на съезд. Второе – внесению поправок в Аграрную программу РСДРП. В частности, Артем предложил заменить термин «демократическое государство» термином «демократическая республика».

В тот же день Харьковское охранное отделение доносило Департаменту полиции о своих сведениях относительно поездки Артема на съезд РСДРП (охранка полагала, что мероприятие проходит в Петербурге): «Полученным агентурным сведениям делегатами Харьковской Социал. демократ. Организации на предполагающийся 15 апреля Петербурге съезд отправились упоминаемые донесении моем номер 1642 от 29 марта нелегальный «Артем» и его спутник, носящий революционную кличку «Димка»…»

Под «Димкой» охранка имела в виду Дмитрия Бассалыго, близкого друга Артема и соратника по его харьковской подпольной деятельности. После гражданской войны Бассалыго стал кинорежиссером, сценаристом, одним из основателей советского кино.

Дмитрий Бассалыго

В том же донесении охранки содержалось любопытное описание Артема: «лет
24, русый без усов и бороды, нос довольно большой, лицо чистое свежее,
выражение вдумчивое тип актера роста нижесреднего…»

23 апреля 1918 г.:

В Луганске под руководством лидера Донецкой республики Артема-Сергеева состоялось совместное совещание Совнаркома ДКР и штаба советских войск. Был разработан план совместных мобилизационных усилий в прифронтовой зоне. Правда, после совещания Центроштаб внезапно, без согласия командования, снялся с линии фронта и отбыл в Новочеркасск, захватив с собой немаленький отряд красногвардейцев в количестве 1,5 тыс. чел., с пулеметами и орудиями. Чем были резко ослаблены оборонительные позиции под Луганском.

Армия Ворошилова под Лисичанском своими активными действиями затормозила продвижение немецких войск в направлении Чертково, выиграв пару дней для эвакуации Донецкой республики.

Немцы с утра заняли Часов Яр. Советские войска продолжили отступление, взорвав мосты у Бахмута.

«Луганский революционный вестник» опубликовал описание того, как Совнарком Донецкой республики во главе с Артемом пробивались из Харькова в Луганск через Змиев (см. http://kornilov.name/hronologiya-8-aprelya/).

С уникальной миссией по переговорам с немцами в Иловайск приехал глава Южного областного совета народного хозяйства Василий Бажанов. Предъявив полномочия на переговоры от имени Донской республики, Бажанов предложил остановить наступление немцев на Кальмиусе, то есть на старой границе Области войска Донского. Немцы, не знавшие предельных границ своего наступления, приняли делегацию. По мнению Антонова-Овсеенко, эти переговоры также дали дополнительные пару дней для передышки.

Василий Бажанов

В оккупированном немцами Харькове продолжалась украинизация. В этот день было объявлено: «По всем железнодорожным учреждениям Украины отдано приказание безотлагательно открыть курсы для изучения Украинского языка и письма». При этом железнодорожные служащие были обязаны изучать мову во внеурочное время.

В этот же день под заголовком «Украинизация города» газеты привели обращение харьковского представительства МВД УНР со следующим призывом: «Украинский народ стал на путь самостоятельной государственной жизни и, ввиду того, что органы местного самоуправления являются одновременно государственными учреждениями, министерство внутренних дел предлагает всем городским, уездным и волостным управам придать всем организациям самоуправления национальный государственный характер. Для этого все вывески на всех городских учреждениях, лечебницах, школах, мастерских, на дорогах, подъездных пунктах, названий улиц и т.д. должны быть немедленно написаны на государственном украинском языке, на общественных учреждениях в дни национальных праздников должны вывешиваться украинские флаги; российско-государственный герб, как на учреждениях, так и на печатях должен быть уничтожен и вместо него на надлежащих местах должен быть украинский государственный герб. Давая такие указания, министерство одновременно с этим объявляет, что те лица, которые будут противиться этому распоряжению, или задерживать его осуществление, будут привлечены к судебной ответственности».

Галицкие беженцы, в большом количестве осевшие в Харькове во время первой мировой войны, внезапно осознали, что их услуги могут понадобиться в украинизации этого русскоязычного края. В харьковской прессе стали появляться подобные объявления: «ГАЛИЦКА-УКРАІНКА знаюче добре Українську мову і правопись, шукає якоі небудь посади по-письменству Звернутись письменно Искренська вул. № 51 Ю. Кінср». Обратите внимание на занятный язык знатока украинского «по-письменству». Так рождался знаменитый «харковський правопис» украинизиатора Н. Скрыпника. Услуги харьковских галичан внезапно для них самих пригодились!

К вечеру 23 апреля без боя отряд полковника Дроздовского взял Бердянск. Уже в шесть часов вечера он ужинал у радушного консула Бельгии.

А в это время Центральная Рада в Киеве подписала откровенно грабительский по отношению к Украине договор с Германией и Австро-Венгрией, по которому немцы навязали Киеву цены на германский уголь в 25 раз выше рыночных, а Украина обязалась за копейки продавать немцам зерно и продовольствие. Как видите, украинской «ылите» не привыкать подписывать подобные сделки.

Сразу после этого, в ночь с 23 на 24 апреля, в помещении германского штаба в Киеве (на Липской) немцами был утвержден план смещения Центральной Рады и замены ее на гетмана Скоропадского. Немцы довольно буднично постановили смену власти на Украине «необходимой и не представляющей особых трудностей».

23 апреля 1919 г.:

Советские войска отбили у деникинцев Юзовку (ныне – Донецк), а к вечеру – и Мариуполь.

Инспектор В. Терликова, присланная в уезды Донбасса Донецким губкомом, доложила о положении дел в уездах бассейна: «Рудники фактически не вырабатывают. Идет только поддержание, чтобы не затопить шахты. От 1/4 до 1/3 рабочих в поисках хлеба. Перед пасхой разбежалось больше. Часть исполкомов тоже в бегах за хлебом… Итак, продовольствие – основной вопрос для организации здесь промышленности. Имеющийся еще в шахте уголь рабочие не хотят выпускать, так как они не получают ни хлеба, ни денег… Необходимо указать, хотя бы Совет Народных Комиссаров (Москва), что надежды на донецкий уголь при таких условиях нет».

23 апреля 1920 г.:

Артем-Сергеев в Харькове в Рабочем доме выступает с докладом, посвященном 50-летию Ленина

23 апреля 1923 г.:

На 12-м съезде РКП(б) в Москве один из первых лидеров большевиков Алексей Рыков, фактический руководитель экономического блока СССР, представил развернутый доклад об экономической районировании государства. Проект Рыкова практически повторял доводы идеологов создания ДКР. Он предложил в качестве эксперимента создать крупные самоуправляющиеся экономические территории, выделив Донецко-Криворожский регион и остальную Украину.

Алексей Рыков

Съезд поддержал идею Рыкова, приняв резолюцию «О районировании». Однако тот же съезд принял еще два положения – о непринципиальности границ внутри СССР и начале политики «коренизации», обернувшейся дичайшей украинизацией внутри УССР и, в частности, на территории бывшей Донецкой республики.

9 апреля 1906 г. (22 апреля по новому стилю):

Будущий лидер Донецкой республики Артем-Сергеев участвовал в организации забастовки учащихся средних школ Харькова.

9 апреля 1910 г. (22 апреля по новому стилю):

Артем-Сергеев, находясь в Александровской тюрьме Иркутской губернии и ожидая отправки в ссылку, написал письмо своей подруге Ефросинье Ивашкевич в Харьков. В письме дается подробное описание тюремному образованию, которое получали революционеры того времени: «Публика много работает над собой и умудряется делать это даже при таких неблагоприятных обстоятельствах. «Не хватает времени» – это вы обычно услышите от очень и очень многих. Занятия групповые, индивидуальные чередуются, не оставляя времени даже на прогулку. К тому же малоподходящей публики немного, она как-то исчезает в общей массе. Ведутся споры, разбираются и дебатируются всякого рода проблемы, преимущественно философского характера. Учатся разным наукам, начиная с арифметики и грамматики и кончая политической экономией».  

9 апреля 1917 г. (22 апреля по новому стилю):

В здании медицинского корпуса в Харькове состоялось общее собрание местных большевиков, на котором доклад сделал Матвей Муранов. Был также избран Харьковский комитет партии, в котором пока еще не было Артема, готовившего первомайскую демонстрацию в Австралии, и многих будущих лидеров Донецкой республики.

На митинге »рабочих, солдат и свободных граждан» Харькова, состоявшемся в Рабочем доме при участии М. Муранова, принята антивоенная резолюция, в которой, в частности, провозглашалось: «Мы требуем, чтобы Временное правительство не чинило никаких препятствий к возвращению в Россию всех эмигрантов, вынужденных проживать за границей из-за произвола старой власти, без различия их отношения к войне. Мы требуем свободного пропуска всех партийных агитаторов, по предъявлении ими таких удостоверений, в казармы во имя единения армии с рабочими».

22 апреля 1918 г.:

Глава правительства Донецкой республики Артем-Сергеев, руководивший эвакуацией предприятий Донбасса, ввиду приближения немцев к Луганску, отдал распоряжение грузить вагоны без всяких бюрократических процедур и оформления грузов.

На заседании всероссийского Совнаркома под непосредственным руководством Ленина, которому в этот день исполнилось 48 лет, было обсуждено чрезычайное сообщение, переданное Орджоникидзе об угрозе захвата немцами станции Чертково. В 11 часов вечера того же дня Ленин подписал срочную телеграмму следующего содержания: «Предложить Военному Комиссариату принять незамедлительно все зависящие от него меры для обороны восточной границы Харьковской губернии, особенно же станции Чертково, занять которую стремятся немцы и гайдамаки для перерыва железнодорожного сообщения с Ростовом. О деталях переговорить со Сталиным».

Самое поразительное, что в этот же день уже уезжавший за пределы ДКР бывший глава бывшего ЦИК советской Украины Н. Скрыпник передал в штаб войск, оборонявших Донбасс, телеграмму о разоружении войск и расформировании боевых отрядов. Правда, никто данного приказа выполнять не стал.

Командующий войсками Южных республик В. Антонов-Овсеенко выехал в Москву, оставив распоряжение армиям, защищающим Донецкую республику, продержаться на нынешних позциях «хотя бы 3 дня» и при этом готовиться к… наступлению на Харьков.

В. Антонов-Овсеенко

Перед отъездом Антонов издал строгий приказ: «Категорически предписываю никаких препятствий к переходу китайцев-рабочих в Красную Армию не чинить. Малейшая попытка в этом отношении повлечет строжайшую ответственность». Антонов уполномочил некоего товарища Шен Чит-Хо формировать китайские революционные батальоны в Донбассе.

Армия Донецкой республики под руководством Ворошилова начала отход от Лисичанска к Камышевахе. Его донесение гласило: «В 10 часов армия отбыла в Камышеваху, заняла позицию по берегу Донца, никакие отходы с занятых позиций недопустимы, и всякий отход может повлечь серьезные последствия. С моей стороны будут приняты энергичные меры против самовольно отходящих частей».

1-я советская армия в это время предприняла попытку контратаки на занятую немцами Волноваху. Командарм Харченко издал приказ отступавшим войскам: «Приказываю всем отрядам немедленно выгрузиться из эшелонов в течение 18 часов. За невыполнение приказания будут расстреляны. Трусов в первой армии не должно быть. Кто не хочет воевать, может идти, но только пешим порядком, без оружия, сдав таковое истинным борцам за свободу».

На линии Старобельск-Чертково оборонительные позции занял партизанский отряд левого эсера Сергея Мстиславского (того самого, который позже станет известным писателем, автором книги «Грач, птица весенняя»).

Сергей Мстиславский (портрет Петрова-Водкина)

Немецкие войска заняли Юзовку (ныне – Донецк), Макеевку, Мариуполь.

Отряд полковника Дроздовского оставил Мелитополь и двинулся в направлении Бердянска.

Ввиду наступления турецких войск Закавказский сейм в Тифлисе провозгласил создание Закавказской демократической федеративной республики.

22 апреля 1919 г.:

В Харькове на Николаевской площади состоялся смотр советского броневого дивизиона, который лично провел бывший нарком Донецкой республики Валерий Межлаук (в тот момент уже военный нарком УССР). По итогам смотра Межлаук сообщил: «22 апреля мною был произведен смотр автоброневого отряда особого назначения… С чувством глубокого удовлетворения я должен отметить прекрасное состояние автоброневого отряда: все строевые построения выполнялись блестяще, все броневые машины находились в полной боевой готовности, все автомашины в полном порядке».

Валерий Межлаук в 1919 году

Советские войска отбили у деникинцев Волноваху, занятую накануне.

Ленин выслал телеграмму И. Вацетису и С. Аралову об основных задачах советских войск: «Первая важнейшая и неотложнейшая – помочь Донбассу. Этой помощи надо добиться быстро и в большом размере». Похоже, такая традиция была у Ильича - на свой день рождения каждый год посылать телеграммы об обороне Донецкого бассейна…

8 апреля 1917 г. (21 апреля по новому стилю):

Старобельский помещик Чугуев выслал в адрес Министерства внутренних дел Временного правительства России жалобу на действия волостного комитета Муратовской волости Старобельского уезда. Помещик пожаловался, что постановлением комитета устанавливаются дополнительные налоги на землевладельцев и решено «устранить существующих арендаторов».

Рабочие колесных, каретных, малярных и ступочных мастерских Екатеринослава постановили: «По вопросу о 8-часовом рабочем дне единогласно решено вводить его в жизнь, причем в том случае, когда предпринимателям необходимо будет закончить спешный заказ к сроку, рабочие непременно остаются работать сверхурочно за полуторную плату».

21 апреля 1918 г.:

Командующий армиями Донецкой республики В. Антонов-Овсеенко, находившийся в Луганске, вызван срочной телеграммой от Л. Троцкого в Москву.

Германские войска продолжили массированное наступление в Донбассе, почти без боя взяв Краматорск и Константиновку. Остатки 3-й армии, разбитой в Донбассе, уже с боями пробились из Никитовки в Луганск, который немцы стремились взять в кольцо.

Кроме того, германские войска приближались к Старобельску и далее к Чертково, дабы перерезать последнюю железнодрожную линию, соединяющую Донецкую республику с Москвой.

В Харькове оккупационные власти собрали проживавших в городе российских офицеров. На собрание пришло около тысячи человек. Перед офицерами выступил только что прибывший украинский комендант Мироненко-Васютинский. Газеты сообщают: «Сначала он обратился с приветствием от военного министерства… на украинском языке, а затем сразу заявил: «Я буду говорить по-русски, дабы дать всем понять, что власть нового молодого государства не стоит на точке зрения зоологического национализма (аплодисменты) и что она хочет, чтобы все народности на Украине пользовались одинаковыми правами». Представитель УНР призвал русских офицеров воздержаться от ношения формы, погон и знаков отличия.

Выступая перед представителями Харьковского уездного земства, представитель Центральной Рады Довгорученко приравнял отказ от украинизации к подрыву государственности. Он заявил: «Мы живем в Украинской Народной Республике и всякие враждебные выступления против Украинской державы будут строго караться. Истекающей из этого необходимостью является повсеместное введение украинского языка».

Кстати, на этом же собрании возникла показательная склока из-за украинского языка. Как только началось собрание, некий г-н Доброскок, который до этого не выделялся из общей толпы, заявил «протест против того, что «деловодство» в собрании ведется на российском языке» и потребовал вести его на «державной украинской мове». Ввиду того что никто из собравшихся украинского языка не знал, в президиум в качестве секретаря заседания был избран тот самый Доброскок. Председатель управы ошарашенно спросил у нового секретаря: «Доклад управы написан на русском языке; не знаю, можно ли его читать?» На что получил снисходительный ответ новоиспеченного члена управы: «Можно, можно». Так рождалась украинская «элита»!

Для воспитания данной «элиты» тут же были созданы курсы украинского языка, которые были организованы в Обществе служащих на ул. Екатеринославской, 18 (ныне – ул. Полтавский Шлях). Занятия по составлению деловых бумаг на украинском языке вели преподаватели-украиноведы. Объявление гласило: «Число мест в группах крайне ограниченное». Так рождалась украинская бюрократия!

В этот же день в харьковской прессе появилась, пожалуй, первая частная реклама на украинском языке в этом регионе! Рекламное объявление на украинском в газете «Рух» поместил стоматолог А.М. Шлеменсон-Милитарев. Причем язык объявления был просто-таки замечательным. Привожу на языке оригинала: «ЗУБОВИЙ ЛІКАРЬ А.М. Шлеменсон-Милітарів. Приймає хворих на зуби і рот, лікування і виривання. Зуби вставляю штучні, злоті, фарфорові коронки. Служащим знишка (скідка). Петровський пер., № 15. Приймає від 10 год. до 7 год. вечора, в свято до 1 год. дня». Так рождалась украинская реклама!

В той же газете в этот день появилось и объявление о найме украиноязычного «перекладчика» (в смысле – переводчика). «Завертатись» надо было на Сумскую, 20. Написано объявление было тоже на очень занятном языке: «В Пораіонний Комітет потрібен з доброю освітою, добре володіючій украінською мовою, а також знайомий з зализничними депешами перекладчик. Завертатись Сумська 20 від 12 – до 3 ч. дня що дня в працюючі дні». Представляете, чего стоило автору данного объявления его составить!

В оккупированной столице ДКР представители средних школ встретились с делегацией министерства образования УНР. Харьковцев уверили, что в ходе кампании по «национализации школы» в городе все равно будут сохранены великорусские, еврейские, польские школы с родным языком обучения, но с обязательным предметом «украинский язык». Кстати, сам докладчик, поприветствовав собравшихся по-украински, тут же перешел на русский язык, чем, по словам журналистов, «очень удовлетворил присутствовавших, большинство коих еще не изучило украинской мовы». Хочу отметить, что потуги полностью украинизировать образование на территории оккупированной ДКР не увенчались значительным успехом. По состоянию на февраль 1919 г., когда к власти в Харькове уже вернулись большевики, 227 из 288 делегатов губернского съезда Советов указали, что в их округах преподавание в школах ведется исключительно на русском языке, 53 — на русском и украинском языках, а 8 —только на украинском. И теперь нам кто-то будет говорить, что это коммунисты русифицировали образование Восточной Украины???

Газета «Рух», кроме всего прочего, опубликовала кляузу жителя села Жихарь, который доказывал, что украинизации села препятствует местная церковь. Та же газета возмутилась репликой из статьи газеты «Наш Юг»: «Украинского народа, как самостоятельной силы, мы не видели на всем протяжении русской революции».

Вся эта волна украинизации, захлестнувшая оккупированные территории Донецкой республики, проходила под аккомпонемент непрекращающихся расстрелов и казней. Харьковская газета «Возрждение» в итоге не выдержала и возопила по поводу гор трупов на улицах города: «Правда, местная комендантская власть после первых расстрелов действительных или мнимых большевиков официально заявила, что к этим расстрелам она никакого отношения не имеет. Однако расстрелы продолжаются и обыски производятся без надлежащих полномочий. Есть, очевидно, какая-то закулисная неуловимая власть, которая обыскивает и расстреливает. Нужно эту власть убрать». Вскоре власти убрали газету «Возрождение», а не трупы…

В оккупированном немцами Харькове публичную лекцию прочитал известный в России ботаник Владимир Палладин, один из основателей биохимии растений. Лекция состоялась в Польском доме по адресу ул. Гоголя, 4.

Владимир Палладин

В Харьковской консерватории концерт дал виолончелист А. Слатин (сын основателя Харьковского музыкального училища И. Слатина).

В Коммерческом клубе Харькова дневной благотворительный симфоничекий концерт дал Союз оркестрантов.

Центральная Рада предложила советской России начать переговоры о российско-украинской границе в Курске.

21 апреля 1919 г.:

Состоялся бой между советскими и деникинскими войсками за ст. Рутченково в Донбассе.

21 апреля 1920 г.:

Исторический день! Именно 21 апреля 1920 г. в Варшаве петлюровская Директория в лице главы дипломатической миссии УНР Андрия Ливицького подписала «политическую конвенцию» с Польшей, согласно которой УНР уступала полякам Волынь и Подолье взамен на военную помощь в оккупации Украины, от которой оставался, собственно, Киев и небольшая территория возле него. Даже представляю, как это происходило:

http://www.youtube.com/watch?v=fwshLuNvnmQ

7 апреля 1906 г. (20 апреля по новому стилю):

По сведениям Харьковского охранного отделения, будущий лидер Донецкой республики Артем-Сергеев пытался организовать в этот день вооруженное выступление солдат харьковского гарнизона. Правда, кроме донесения охранки, иного подтверждения этой версии нет.

7 апреля 1917 г. (20 апреля по новому стилю):

Харьковский комитет РСДРП(б) публично приветствовал возвращение в Россию Ленина, «стойкого борца в рядах международного пролетариата». В обращении говорилось: «Твердо убеждены, что Ваше возвращение в наши сомкнутые ряды будет способствовать скорейшему осуществлению лозунгов революционной социал-демократии».

20 апреля 1918 г.:

В Никитовке по призыву Совнаркома Донецкой республики состоялось Вседонецкое совещание представителей Советов и военных организаций, на котором был принят план эвакуации Донецкого бассейна. Совнарком ДКР был назначен ответственным за осуществление этого плана. Сам Артем, лично руководивший данным совещанием, поставил задачу: «Ни одного гвоздя немецким грабителям».

Войска Донецкой республики под командованием Ворошилова начали отход на юг, в направлении Лисичанска. В условиях полного развала фронта луганцы проявили себя наиболее организованно и не поддались панике. В то же время немцы стремительно двинулись в сторону Старобельска и далее на Чертково, стремясь отрезать единственную оставшуюся железнодорожную ветку, связывавшую Донбасс с Москвой.

В ходе немецкого наступления под Славянском советским войскам удалось взять несколько пленных, которые якобы на допросе заявили: «Германским солдатам сказано их офицерами, что большевики – богатые помещики и капиталисты, притесняющие украинских крестьян и рабочих». К вечеру Славянск и Святогорск взяты немцами.

В тот же день командующим Донецкой армии вместо Петра Баранова назначен 24-летний Александр Круссер. Штаб армии расположился на станции Яма (ныне – Северск Донецкой области).

Александр Круссер

Общее собрание Юзовской организации РКП(б) обсуждало, пожалуй, самую насущную для юзовских рабочих проблему – организацию первомайских торжеств. В протоколе записано: «Тов. Гордон доложила, что ввиду наступления 1 Мая необходимо готовить хор для празднества и что желающие вступить в хор должны ходить на спевку в зал Тудоровских [театр братьев Тудоровских на Садовом проспекте, ныне - Кобозева, 62. — Авт.] в указанный срок». Учитывая, что всего через два дня Юзовка оказалась захваченной немцами, спевка - это то, что большевикам нужно было больше всего в тот момент!

Театр Тудоровских в Юзовке (фото сайта infodon)

Кстати, то же собрание узнало, что разыскиваемый авантюрист Я. Залмаев, ограбивший юзовских большеивков (см.: http://kornilov.name/hronologiya-20-marta/), арестован в Армавире. Большевики приняли обращение с призывом доставить Залмаева в Юзовку для публичного суда над ним. Понятно, что до прихода немцев это не было сделано. А после войны о мошенничестве Залмаева как-то и подзабыли. В нынешнем Донецке есть улица, названная в честь него.

В Таганроге бывшая Цикука Николая Скрыпника приняла воззвание по поводу дальнейшей тактики украинских коммунистов, заявив: «Борьба на Украине неизбежно принимает орму инсуррекционного движения; массы поднимаются в отдельных местностях Украины, и движение сливается в общий пожар восстания». Приняв данное «инсуррекционное» обращение, Скрыпник со товарищи сели в поезда и укатили в Москву, не дожидаясь окончательного сливания пожара. Власти Донецкой республики этой потери особенно не заметили…

В Харьков прибыл назначенный Киевом украинский губернский комендант Понтий Мироненко-Васютинский (в годы первой мировой был награжден Георгиевским оружием, между прочим).

Лишь поздно ночью 20 апреля закончилось заседание Харьковской городской Думы, которая констатировала: «Касса городская пуста, задолженность городского управления колоссальная, всякие сборы и недоимки поступают чрезвычайно слабо, предпринимаемые городом займы успеха не имеют. Городское хозяйство умирает медленно, но определенной смертью, и ничто уже, по-видимому, не может спасти город от краха». С жесткой критикой доклада выступил бывший городской голова Дмитрий Багалей.

В оккупированном немцами Харькове объявлено о планах по выпуску харьковских бон. В две типографии от губернской земской управы поступил заказ на печать бон по 1, 3, 5 карбованцев и 10 копеек. Насколько мне известно, в оборот они так и не поступили.

Украиноязычная харьковская газета «Рух» призвала к бдительности, чтобы не дать проникнуть на высокие должности «великорусскому элементу» (см. http://kornilov.name/razvelsya-ponimaesh-rusifitsirovannyiy-element).

Бывший глава ВСНХ В. Осинский-Оболенский (тот самый, который активно участвовал в провозглашении Донецкой республики) выпустил в журнале «Коммунист» статью «Строительство социализма», в которой приводил в пример организацию работы Южного областного совета народного хозяйства (экономического органа управления ДКР) и предлагал его схему работы как типовую модель для советских хозяйственных структур России.

Румыния официально ответила на притязания Украинской Народной Республики на Бессарабию: «Румынское правительство не знает ни одной части Бессарабии, где бы население считало себя украинцами и выразило бы желание принадлежать Украине. Но если бы часть населения и считала себя украинцами, то это еще никакое не доказательство того, что оно действительно является украинским». Интересно, что УНР примерно таким же образом обосновывало свои притязания на земли Донецкой республики, где население себя не считало украинским.

20 апреля 1919 г.:

Председатель Донецкого губернского исполкома Артем-Сергеев выступил на митинге на станции Никитовка, обрисовав международное положение. Особое внимание уделил ходу революциий в Германии и Венгрии.

В Луганске началась трехдневная партконференция Донецкой большевистской организации, на которой вновь бурно обсуждались вопросы административного устройства Украины и была поднята тема об административном самоуправлении Донецко-Криворожского бассейна.

Специально по просьбе руководства Компартии Украины Оргбюро ЦК РКП(б) вынуждено было давать разъяснения, «в чьем распоряжении находится север и юг Таврической губернии».

20 апреля 1920 г.:

Екатеринославский городской Совет принял резолюцию «о единстве революционного тыла и Красной Армии».

6 апреля 1917 г. (19 апреля по новому стилю):

На заводе Гельферих-Саде в Харькове (в будущем – завод «Серп и Молот») состоялся мтинг рабочих, на котором выступил опытный большевик Матвей Муранов, в свое время избиравшийся от харьковцев депутатом Госдумы. Митинг принял резолюцию, «в которой требовалось от Временного правительства предпринять меры к скорейшей ликвидации войны».

Матвей Муранов

В Екатеринославе (Днепропетровск) состоялось первое более или менее массовое собрание большевиков (654 человека).

19 апреля 1918 г.:

Утром немцы начали широкомасштабное наступление в районе Изюма, Святогорска и Богодарово. Войска Донецкой республики оттуда сообщали в штаб 3-й армии: «Немедленно высылайте поддержку. Наши части отступают. Левый берег Оскола занимается противником. Вам грозит удар в тыл. Если подкрепления не будет оказано, части отступят на Лиман». Антонов-Овсеенко сообщает, что в наступлении участвовали до 4 тыс. пехоты, 3 кавалерийских полка, 2 конных полка разведчиков, 3 легких и 3 тяжелых батареи, 6 броневиков. К вечеру войска ДКР откатились к Славянску.

Командующий советскими войсками В. Антонов-Овсеенко с инспекционной поездкой посетил возле Иловайска позиции 1-й армии, отступавшей с запада. Антонов приказал командарму Карпову вернуть свои войска на станцию Волноваха.

Главный штаб армий, защищавших Донецкую республику, получил из Харцызска уникальную телеграмму от представителя французской военной миссии капитана Борда, наблюдавшего за продвижением немцев. Тот писал: «Эвакуация продолжается довольно успешно. Штаб Егорова отрезан, эшелоны отступают без боя. Чтобы эвакуацию продолжать, надо упорное сопротивление на линии Волноваха – Мелитополь и Царево-Константиновка – Александровск. Отрядов достаточно, дисциплины нет. Если согласны, я берусь за защиту этих линий. Пришлите телеграфное распоряжение». Власти ДКР не решились доверить командование своими войсками французскому офицеру.

Боевой отряд известной авантюристки, анархистки Маруси Никифоровой был арестован большевиками по дороге в Таганрог, куда она с согласия командования советскими войсками направлялась за пополнением. Отряд был обезоружен. И лишь личное вмешательство Антонова заставило красноармейцев отпустить анархистов и вернуть им отобранное оружие.

Маруся Никифирова

В оккупированной немцами столице Донецкой республики обнародовано сообщение о состоявшемся накануне большом митинге рабочих Харьковского паровозостроительного завода. Митинг длился более 5 часов. Рабочие с горечью отмечали, что впервые с начала 1917 года митинг проходит «с дозволения властей». А одна из выступавших по фамилии Кричевская, «касаясь украинизации, отметила, что силой штыков украинский язык вводить недопустимо».

Украиноязычная же газета «Рух» писала о «саботажике», который якобы устраивали харьковские чиновники по отношению к украинизации местных учреждений. Газета писала: «Они, видите ли, принципиально ничего не имеют против Украинизации только… вот это «только». Ну куда это люди спешат, ну, украинизируйте, и мы, бюрократы, поможем вам, только не немедленно, а постепенно. Вы думаете, легко бюрократическому сердцу, воспитанному в Российском централизме и привыкшему к «трепету и поклонению» бегать на задних лапках и учить тот язык, которого по их разумению «не было, нет и быть не может»? Что ж, уважаемые, сочувствуем вам, искренне сочувствуем, но посоветовали бы вам: заячьего саботажика не устравайте и бланчиков, которых вы так боитесь, не заказывайте, под шумок, на Русском языке, потому что они не нужны и деньги, потраченные на них, пропадут напрасно». Ошиблась газета-то. Всего-то год прошел, а деникинцы в Харькове уже запрещали украинский язык. Тут и «бланчики» пригодились…

В той же газете «Рух» появились первые частные объявления, написанные как бы на украинском языке. Вот полюбуйтесь, это первое такое объявление, которое я обнаружил в харьковской прессе (на языке оригинала): «Негайно потрібний фаховець – знавець лїтературної української мови для навчення. Адреса: Доврянська д. № 12. Присяжний повіренний Леонид Константинович Берман».

В харьковской газете «Возрождение» опубликована статья В. Кондратьева «Украина и Россия». Автор вспоминает о том, как посещал за границей лекции опального профессора М. Грушевского: «Мы, русские, над ним смеялись, а поляки негодовали, даже наши хохлы в вышитых рубахах, подвязанных ленточками, и те были недовольны: «Хватил… хватил многовато, – говорили они, – да, шовинизмом прпахивает…» Вот прошло с того времени лет 15-16 и мы стоим перед границами Украины… Вот как сейчас помню обводил их палочкой по карте Грушевский, а теперь проведены они острой сталью по живому телу».

Автор, разбирая возможные последствия отделения Украины от России, предрекал полную и тяжелую зависимость Украины от других государств, заключая: «Украина и Россия – свободные и слиянные, вот к чему мы должны стремиться».

В Таганроге состоялось совещание бывших членов ЦИК Украины во главе с Н. Скрыпником и представителей украинских эсеров (всего 71 человек). С этого совещания многие украинские историки начинают отсчет истории Компартии большевиков Украины. Представителям ДКР, само собой, было не до подобных совещаний в момент, когда они организовывали оборону последних рубежей республики. В Таганроге оказалось лишь несколько представителей Екатеринослава, включая Э. Квиринга (они отступали из своего города вместе со скрыпниковцами). Однако когда Скрыпник и Ко протолкнули резолюцию о создании обособленной от РКП(б) украинской партии коммунистов, екатеринославцы в знак протеста покинули заседание.

Немецкие войска вошли в Крым. В этот же день глава турецкого Генштаба немец Ханс фон Зект сообщил германскому командованию: «Политическим желанием Турции… является построение самостоятельного мусульманского государственного образования в Крыму».

Ханс фон Зект

В Москве Конституционная комиссия ВЦИК обсуждала проект будущего государственного устройства Российской Федерации. Комиссия отбросила проект Конституции, предложенный профессором М. Рейснером, который предлагал отказаться от национального принципа построения будущего советского государства (на чем настаивали и идеологи Донецкой республики). За основу был принят проект Свердлова-Сталина «Тезисы о принципах федерации», предполагавший создание национальных республик.

19 апреля 1919 г.:

Белые отряды атамана А. Шкуро прорвали линию обороны советских войск в районе Волновахи.

5 апреля 1917 г. (18 апреля по новому стилю):

Киевский комитет РСДРП(б) заслушал вопрос «Об украинцах» и постановил: «Ввиду того, что украинские социал-демократы поддерживают буржуазную украинскую Центральную раду в ее стремлении к образованию федеративной Украинской республики, не вступать с украинской социал-демократией ни в какие блоки». При этом впервые киевские большевики поставили вопрос о том, чтобы их партийная литература выпускалась и на украинском языке.

18 апреля 1918 г.:

Р. Сиверс, бывший до этого командующим 5-й советской армией, получил приказ: «Ваша армия переименовывается во 2-ю особую. 5-й армией является армия тов. Ворошилова, штаб – Кабанье. Ваша бездеятельность у Купянска губительна».

Рудольф Сиверс (в центре) в 1918 году

Советские войска отбросили мощную атаку немцев возле Барвенково. Сводка 3-й армии гласила: «Неприятель в беспорядке спешно отступает…В Богодаровке обнуржено 20 трупов убитых немцев. Под Александровской взяты нами четыре неприятельских пулемета… Действовали против нас немцы, при большом наличии пулеметов и артиллерии, обстреливавшей одно время уже Барвенково и заставившей временно дрогнуть наши части».

Немецкий аэроплан сбросил три бомбы на Славянск. Сводка гласила: «Стрельбу противника корректирует его летчик, производящий ежедневно глубокую разведку. За отсутствием противоаэроплановых орудий, а главное артиллеристов, мы не в силах противодействовать ему. Наши летчики, несмотря на неоднократные приказы, не летают». Стоит предположить, что, видимо, для полета аэропланов приказов было недостаточно.

Войска Донецкой республики оказались фактически отрезанными от остатков армий Южного фронта, спешно отступавших на Крым. Красноречивыми являются воспоминания Антонова-Овсеенко, пославшего 18 апреля для наведения порядка на Южном фронте некоего Лазарева. Антонов пишет: «Уже через пару дней он исчез из Донбасса… След Лазарева обнаружился в Москве. Тов. Муралову сообщено об обвинениях (растрата, самовольный уход), тяготеющих на Лазареве».

Немецкие войска взяли Енакиево.

В ночь на 18 апреля украинскими гайдамаками был схвачен харьковец Лещинский, которому без всяких на то оснований «было предъявлено обвинение в большевизме». Он был жестоко избит в участке. От расстрела его спасло вмешательство прокурора судебной палаты.

Харьковская украиноязычная газета «Рух» вынуждена была признать равнодушие местных жителей к судьбе Украинской Народной Республики. Газета писала: «Среди широких рабочих масс уже замечается апатия по отношению к собственному творению, которую (апатию, что ли? – авт.) социалисты, «тоскующие по единой России», называют «угнетенностью»".

Между тем, украиноязычная пресса нашла верный источник заработка, организовав в Харькове первое бюро перевода на украинский язык. За перевод одного печатного листа украинизаторы брали бешеные по тем временам деньги – 20 карбованцев. Перевод осуществлялся прямо в редакции, на Пушкинской, 34. При этом обратите внимание на занятный язык, которым пользовались переводчики! Одно слово «сповіщиє» чего стоит!

В Таганроге большевистский ЦИК Украины (Цикука) вместе с левыми эсерами создали «Временный повстанческий народный секретариат» (котрый, правда, просуществовал несколько дней и так ничем себя и не проявил). После этого Цикука приказала долго жить. Заметьте, при этом правительство Донецкой республики существовало, принимало самостоятельные решения и как-то даже не вспоминала о том, что имеет какое-то отношение к советской Украине. Я хочу в этой связи спросить тех украинских историков, которые с пеной у рта доказывают, что с марта 1918 г. ДКР слилась с УССР: а если ЦИК Украины самоликвидировался 18 апреля, то чьей составной частью в этот момент была боровшаяся с немцами Донецкая республика???

18 апреля 1919 г.:

Деникинцами на несколько дней взята Волноваха.

Ленин ответил на запрос главы правительства советской Украины о возможности введения в состав правительства эсеров: «Насчет эсеров советую не давать болше трех и хорошенечко окружить этих трех надзором большевиков, а если не согласятся – им же хуже, мы будем в выигрыше». Кроме того, Ленин посоветовал ударить на Ростов и Таганрог силами Махно.

И в тот же день Реввоенсовет 13-й армии доложил Совету обороны республики: «Из докладов и донесений командиров частей и командиров 9-й дивизии, находящейся в распоряжении комбрига Махно, видно, что войсками Махно по отношению к красноармейским частям проявляется самое возмутительное поведение, как то: насильственное отобрание оружия, срывание красноармейских знаков, открытая противоармейская агитация, отрицание регулярного строя, требование выборного начала… Кроме этого части дивизии возмущены теми грабежами, разгулами, поголовным пьянством, которые царят в махновских частях».

Командующий 2-й Украинской советской армии А. Скачко направил объемное и эмоциональное письмо в адрес командующему Украинским фронтом В. Антонову-Овсеенко, в котором упрекал того за то, что он увлекся операцией по «освобождению» чуждой Галиции, оставив без прикрытия Донбасс, на который наступали деникинцы. Скачко писал: «Когда я сейчас получаю известия, что Каменец-Подольск взят, что мы уже в пределах Галиции, не радостное, но злобное чувство овладевает мною. Мы сами уходим туда, куда нас вытесняет из России реакция, мы побеждаем для того, чтобы в чужих странах, в которые мы сейчас входим как победители, оказаться в роли жалких изгнанников, потерявших свою страну, отдавших ее во власть реакции, благодаря увлечению широкими планами. Оставьте запад, снимайте оттуда все силы и бросайте их на восток… Забыть запад! Заключить какой угодно мир с Галицией и Польшей и всеми силами обрушиться на восток и Дон. Вот единственный путь к спасению революции». Как видите, по мнению советского командарма Скачко, российский Донбасс был предан в угоду иностраннной Галиции.

18 апреля 1922 г.:

ЦК КП(б)У постановил: «Настоятельно рекомендовать тов. Рухимовичу для поправления здоровья воспользоваться отпуском и поехать для лечения за границу». На тот момент бывший военный нарком Донецкой республики Моисей Рухимович занимал должность главы Донецкого губернского исполкома. Позже, в 1937-38 гг., когда Рухимович был обвинен в шпионаже на множество иностранных государств, ему вспомнили все его вояжи за кордон…