2 апреля 1917 г. (15 апреля по новому стилю):

Киевские большевики впервые рассмотрели вопрос об отношении к Центральной Раде. Вопрос в повестке дня назывался «Об украинцах». «Заслушав доклад т. Крейсберга о поступившем к нему предложении представителя еврейских социалистических организаций созвать межпартийную конференцию всех социалистических организациий, работающих на Украине, для обсуждения вопросов о сепаратистских стремлениях украинской Центральной Рады», большевики решили направить делегацию для переговоров с украинской социал-демократией. Сами они в тот момент не собирались не только провозглашать Украину, но и применять термин «украинский» по отношению к себе.

15 апреля 1918 г.:

Климент Ворошилов по предложению Антонова-Овсеенко и правительства Донецкой республики согласился принять командование 5-й советской армией, приняв командование у Рудольфа Сиверса. Ворошилов в этот день отправил телеграмму Антонову: «Сообщаю народным комиссарам Донецкой республики о разговоре с Вами и предложении принять на себя командование 5-й армией. Я согласен и прошу о телеграфном предписании т. Сиверсу сдать мне армию со всеми поездами снабжения, вооружения, обмундирования, штаба и денежных сумм. Сегодня выезжаю в направлении Купянска».

Памятник Ворошилову в Луганске

В оккупирванном немцами Харькове возобновил работу Совет съездов горнопромышленников Юга России (ССГЮР), который был закрыт большевиками Донецкой республики. В присутствии помощника начальника милиции города В. Ковалевского промышленники сбили печати на дверях в здании ССГЮР на Сумской ул. Одновременно объявили о возобновлении своей работы «Монотоп» и «Донком».

По распоряжению из Киева главой Харьковского учебного округа назначен бывший председатель «Слобожанской учительской спилки» А. Синявский, перед которым поставлена была задача перевода делопроизводства округа на украинский язык. При этом Синявский признавал, что украинизировать учебные заведения ему не по силам. В интервью местной прессе он заявил: «Относительно смены языка обучения в средних и высших учебных заведениях, ввиду неимения учебников и знатоков украинского языка пока готовых решений нет и в какую форму выльется дальнейшая их жизнь, предугадать сложно».

При этом местная пресса оккупированного Харькова категорически выступала против украинизации. «Южный край» писал: «Равноправие языков в местностях со смешанным населением есть элементарная гражданская свобода, которую истинно-демократическая власть должнаохранять, а не нарушать. Русскому языку, глубоко и прочно распространившемуся в Слобожанщине, должно быть обеспечено равноправие в школе, в самоуправлении, в администрации, в суде, в армии и в законодательстве». Ничего не напоминает? А ведь почти сто лет уже прошло с начала украинизации Харькова!

В Мариуполе, из которого отступили большевики, в период безвластия избран новый властный орган – временный исполнительный комитет.

Отряд Дроздовского, пробивавшийся из Бессарабии на Дон, подступил к границам Донецкой республики. Правда, когда уже львиную долю ДКР заняли немцы. По итогам дня Дроздовский записал в дневнике: «К вечеру были передопрошены все пленные и ликвидированы; всего этот день стоил бандитам 130 жизней, причем были и «матросики» и 2 офицера, до конца не признавшиеся в своем звании».

15 апреля 1919 г.:

ВУЦИК издал декрет о введении на Украине продовольственной диктатуры.

15 апреля 1920 г.:

В Компартии большевиков Украины создано Политбюро, в котором для харьковцев отводилось фактически одно место – для Я. Яковлева (Эпштейна).

Яков Яковлев-Эпштейн

15 апреля 1931 г.:

В Москве расстрелян бывший нарком почт и телеграфов Донецкой республики Иннокентий Кожевников. Личность была уникальная, скажу я вам. Успел побывать членом правительства Донецкой, Дальневосточной республик, создавал Гилянскую республику, а закончил жизнь… «императором Иннокентием I». Бунтарь и партизан по натуре, он был арестован еще в 1926 г. и отправлен на Соловки. Был одним из немногих, кому удалось оттуда бежать. Перед этим объявил себя «Соловецким императором», даровав заключенным свободу и обнародовав план боевого похода на Петроград.

14 апреля 1918 г.:

Немецкая армия, наступающая от Харькова, подступила к Сватово. В это время там находился небольшой отряд Донецкой республики в 300-400 штыков и 100 сабель, 2 орудия и бронеплощадка с двумя орудиями. В этом отряде проходили непрерывные митинги, которые требовали скорейшей эвакуации на юго-восток. Отряд Ворошилова в это время подтягивался к станции Кабанье, обороняя железнодорожную линию, ведущую к Луганску, где располагалось правительство ДКР.

В Харькове немецкими властями введен комендантский час.

В оккупированном немцами Харькове продолжались расстрелы людей, заподозренных в «большевизме». Газета «Южный край» писала 14 апреля: «Изо дня в день повторяются на улицах Харькова случаи ужасных находок человеческих трупов. Трупы находят преимущественно в глухих местах города, на берегу рек, в тупиках, на пустырях и левадах, на полотне железной дороги. Все убитые —мужчины, большинство в солдатской одежде. Иногда находят сразу группу убитых людей, связанных одной веревкой. Почти все трупы (за единичными исключениями) имеют огнестрельное ранение, большей частью в затылок и в спину. Вчерашний день дал несколько новых случаев расстрелов; всего за последние дни в городе обнаружено до 100 трупов».

Немецкий комендант Харькова Фишер выпустил воззвание к населению, в котором фактически списал все убийства, совершаемые в городе на… украинские части. В обращении было сказано, что «убийства и бесчинства творятся темными элементами, действующими под прикрытием солдатских шинелей». Появление этих банд Фишер объяснил тем, что «не ведется строгий учет прибывающих в Харьков украинских частей, согласно предписанию германской комендатуры».

А украиноязычная пресса Харькове в это время взывала «Слава войне!», публикая гимны украинских… калек:

Харьковская пресса опубликовала «Приказ о введении украинского языка» на железной дороге, процитировав телеграмму товарища (заместителя) министра почт и телеграфов УНР Штефона: «Особым приказом украинского министра почт и телеграфов Сидоренко предписано по всем учреждениям заменить в продолжение трех дней все вывески, надписи, плакаты и объявления украинским языком… Заявления начальников о невозможности замены надписей в три дня признаны не убедительными, ибо есть уже некоторые учреждения, где это распоряжение выполнено… Всем же начальникам округов и почт напоминаю, что если и после этого не будут немедленно заменены в учреждениях вывески, плакаты, объявления и пр. написанными на государственном языке, то означенные начальники округов или отделов перевозки и почт будут сурово караться по законам Украинской Народной Республики». Похоже, мы сейчас переживаем дежа-вю…

Но украинский язык тогда представлял собой что-то любопытное. Газета «Рух», понимая, что харьковцы совершенно не знают украинского языка, устроила на своих страницах курсы мовы, поясняя следующее (пишу как это приведено в оригинале): «Коли між шелестівкою та я, ю, є, ї чуеться й, тоб-то коли ті шелестівки не зливаються з ними так, як вони зливаються в словах, скажемо, зять, люд, синє, – то між шелестівкою й я, ю, є, ї ставлять протинку (‘): з’явився, б’ють, в’ється, у пір’ї і т.п. Можна тут писати і ь: зьявився, бьють і т.п.» Ох, представляю, как подобые раъяснения помогали ошалевшим харьковцам овладеть держмовою!

Тут же давался словарик украинских слов. Некотрые очень интересны. Например, «иго» переводилось как «кормига», «существование» – «істнування», «параграф» – «пакт» и т.д.

14 апреля 1919 г.:

И. Межлаук (родной брат наркома Донецкой республики В. Межлаука) в качестве главного начальника Центрального управления по снабжению Красной Армии РСФСР подписал соглашение с военным наркомом УССР Н. Подвойским о снабжении советской армии Украины.

13 апреля 1918 г.:

Юзовская организация РКП(б) обсуждала вопрос, связанный с эвакуацией. В протоколе сказано: «Относительно эвакуации было указано, что эвакуация проходит в полном беспорядке и хаосе. Даже не имея данных об эвакуации, она проходила, как в угаре, без всякой надобности и даже неизвестно куда и что вывозится».

Командующий оккупационными немецкими войсками в Харькове генерал Клаузиус в «Гранд-отеле» дал интервью местной прессе. Корреспондент «Возрождения» напрямую спросил, собираются ли германские войска идти на Курск, Воронеж и Ростов. Ответ был расплывчатым: «Мы дойдем только до границ Украины, признанных мирным договором, и ни шагу дальше». Из ответа видно, что сам генерал не был уверен, где наступление должно остановиться, поскольку в Брестском договоре российско-украинская граница не была обозначена. Что же касается сроков пребывания на Украине, генерал ответил: «Мы уйдем назад, как только ваше правительство признает себя достаточно сильным, чтобы удержать порядок в своей стране».

"Гранд-отель", где жил генерал Клаузиус

Харьковская газета «Возрождение» вышла с редакционной статьей «Не надо крови», в которой выразила возмущение по поводу горы трупов, которыми были завалены улицы оккупированной столицы Донецкой республики. Газета писала: «Улицы города обагрены кровью, неубранные трупы валяются на площадях, плавают в реках… Кто они, эти погибшие? Мы этого никогда не узнаем, как не узнаем вину, за которую они поплатились жизнью… В Харькове война кончилась. Здесь нет преступников, здесь могут быть лишь пленные… Город, отданный на милость победителя, вправе взывать к его великодушию. Кто бы ни был победитель, он не может руководствоваться чувством мести, не может поступать, как завоеватель-варвар».

Бесследно исчез юный ученик 1-го Харьковского реального училища Федор Капустин. Накануне украинскими оккупантами он был арестован «по подозрению в большевизме» (хотя не имел никакого отношения к большевикам), после чего его буднично повели на расстрел за ограду Озерянской церкви. Вовремя вмешались местные дружинники, которые поручились за студента. После вмешательства немецких властей Капустин был отпущен, однако несостоявшийся расстрел так на него подействовал, что ученик помешался рассудком и, как пишут газеты, «стал бродить по городу, крича всем встречным, что он большевик и анархист».

В оккупированном немцами Харькове состоялось заседание городской Думы. Обсуждался вопрос перевыборов всех управляющих структур, а также продовольственный вопрос.

После двухнедельного перерыва возобновил работу харьковский завод ВЭК.

Центральная Рада заключила с немцами договор о поставке в Германию картофеля и овощей.

Малая Рада УНР осудила аннексию Бессарабии Румынией и приняла заявление, в котором потребовала «осуществление волеизъявления жителей тех частей Бессарабии, которые выявили или свободно выявляют свое желание присоединиться к Украинской Народной Республике». Любопытно, что УНР выборочно подходила к идее «осуществления волеизъявления». Когда того же от Украины потребовала Россия относительно земель Донецкой республики, представители УНР выступили категорически против данной идеи.

Под Екатеринодаром погиб генерал Л. Корнилов. Во главе Добровольческой армии становится генерал А. Деникин.

13 апреля 1919 г.:

Советские войска на время отбили у белых Авдеевку в Донбассе.

В харьковской газете «Коммунист» опубликована статья Артема-Сергеева «На свежую воду».

ЦК КП(б)У издал постановление о «воспитании командного состава, по духу и мыслям близкого к рабоче-крестьянским массам».

30 марта 1902 г. (12 апреля по новому стилю):

Будущий нарком Донецкой республики Семен Васильченко организовал политический митинг в театре Асмолова в Ростове-на-Дону (сейчас на этом месте – рынок «Новый быт»).

Театр Асмолова в Ростове (фото arch-heritage.livejournal.com)

12 апреля 1918 г.:

Немецкие войска, овладев Купянском, двинулись на Сватово. Туда в это время прибыл отряд Ворошилова, уже получивший громкое наименование 5-й армии.

Харьковская пресса обсуждала «экономическое значение отделения Украины от России» и приходила к выводу, что для экономики это отделение будет означать полный крах. Профессор Я. Диманштейн, сотрудничавший с Советом съездов горнопромышленников Юга России писал 12 апреля 1918 г., что «политическая изоляция Украины от Великороссии будет означать и изоляцию экономическую», что обернется «последствиями трагического значения».

В Харькове закрыты винные склады.

В связи с продолжающимися в Харькове повальными расстрелами на кареты для перевозки трупов образовались значительные очереди. Власти вынуждены были констатировать, что труповозок катастрофически не хватает.

В связи с тем, что немцы начали устраивать экскурсии с осмотром достопримечательностей Харькова, газета «Возрождение» предложила им маршрут экскурсии по памятным местам Донецко-Криворожской республики! В частности, предлагалось посетить здание Революционного трибунала ДКР, здание «парламента ДКР» (бывшее губернское присутствие), «где с легкой душой подписывались убийственные декреты по борьбе с правом и справедливостью», здание Чрезвычайного штаба ДКР на Садово-Куликовской, 7, ресторан «Версаль», «где безрассудно тратились собранные с харьковской буржуазии контрибуции».

Здание Присутственных мест, которое немцам предлагалось посмотреть как на парламент ДКР

12 апреля 1919 г.:

Командующий 2-й советской армии Скачко, находясь в Екатеринославе, распорядился перебросить войска с крымского направления в район Волновахи для ликвидации прорыва атамана Шкуро. В тот же день он сообщал начдиву Дыбенко: «Бригада Махно осталась в полном Вашем подчинении».

Старобельская организация КП(б)У постановила организовать военное обучение для всех членов партии.

11 апреля 1918 г.:

В оккупированном Харькове на Павловской площади состоялся торжественный парад германской 91-й пехотной дивизии. Принимал парад ее командующий генерал-лейтенант Х. фон Клаузиус. Немцы позволили присутствовать и представителю украинских «войск» генералу Зурабу Натиеву. Атаман П. Болбочан в это время получил приказ перебрасывать свой отряд в Крым.

Генерал Клаузиус (справа) принимает парад в Харькове. В центре - З. Натиев

Немцы назначили своего коменданта города – подполковника Астера. Оккупационная комендатура располагалась в здании Дворянского собрания. Одновременно Натиев назначил украинского коменданта – полковника Шаповала.

По распоряжению германских властей время на оккупированных территориях Донецкой республики (включая Харьков) было переведно на полтора часа назад – с тем, чтобы уравнять его с берлинским. Как видите, только по этим распоряжениям прекрасно видно, кто был хозяином на оккупированном немцами Юге России – уж точно не Украинская Народная Республика и Центральная Рада.

Атаман 1-й Запорожской дивизии Зураб Натиев объявил о себе в Харькове приказом, написанном на суржике. В приказе, в частности, говорилось (на языке оригинала): «Всіх осіб, котрі одержали посвідчення від большевиків в чах іх понування, не можно лічити большевиками, але – ж ці особі повинні як найскоріші здержати посвідчення від місцевого коменданта. Згідно наказу Війскового Міністра все майне відібране від большевиків, а також залишено іми не повинно лічитись війсковими трофеями, позаяквено э державне майно і повинно здаватись Місцевим продовольчим Управам».

Представляете, как аджарец Натиев сочинял данное послание! Судя по языку данного приказа, это выглядело примерно так: http://www.youtube.com/watch?v=UyFFQulR3Cg

В оккупированном Харькове появилась украиноязычная пресса – в частности, вышла газета «Рух» и бюллетень к ней в виде приложения. Поскольку публика еще не совсем понимала сей язык, газете приходилось порой в скобках вставлять общепринятые русские слова. Например, слово «квітень» пришлось снабдить переводом. Редакция «Руха» расположилась на ул. Пушкинской, 34.

В оккупированной столице Донецкой респбулики продолжались расстрелы без суда и следствия любых подозрительных лиц. Газеты сообщали: «У Химического корпуса утром 11 апреля валялись три трупа расстрелянных неизвестно кем людей». Сообщалось также, что в ночь на 11 апреля «в разных местах Харькова расстреляно 24 большевика – из них в Петинском и Змиевском районах – 12 человек; у Харьковского моста – 9 человек». По каким признакам определялся «большевизм» расстрелянных, газеты умалчивали.

Центральная Рада, надеясь убедить немцев продолжить свое наступление на Кубань с тем, чтобы предъявить свои права и на нее, постоянно тянула с началом переговоров с Москвой, которые должны были бы установить российско-украинскую границу. 11 апреля наркоминдел России Чичерин вынужден был пожаловаться Берлину (в Москве прекрасно понимали, кто управлял Радой и кому, соответственно, надо жаловаться): «Возложенная на нас Брестским договором обязанность заключить мир с Киевской Радой остается невыполненной по причине, не зависящей от Русского Правительства».

Восстановлено железнодорожное сообщение между оккупированными Киевом и Харьковом.

Пресса оккупированного Харькова продолжала искать ответы на вопрос «Что делать?» Редакционная колонка газеты «Возрождение» передавала настроения харьковской интеллигенции: «Тяжкое зрелище униженной родины оставило свой след в настроениях массы: те, кто вчера еще с упоением пели интернационал, сегодня ищут яркие и сильные слова к новому гимну национального возрождения… Кто подскажет народу эти слова?.. Кто напомнит ему забытые дни величия и славы?.. Достойных вождей должен обрести себе народ Пушкина и Гоголя, Суворова и Скобелева». Тот факт, что Харьков оказался за пределами России, похоже, еще не укладывался в голове у харьковцев, поэтому они еще не писали о себе как о «народе Шевченко и Грабовского, Грушевского и Петлюры»…

11 апреля 1921 г.:

Артем-Сергеев принял участие в работе 1-го Донецкого съезда горняков в Бахмуте (ныне – Артемовск).

28 марта 1906 г. (10 апреля по новому стилю):

Начальник Харьковского охранного отделения доложил директору Департамента полиции о неоднократных безуспешных попытках арестовать будущего лидера Донецкой республики Артема-Сергеева. Донесение гласило: «Подорванный арестованием за последнее время нескольких серьезны революционных деятелей, Харьковский объединенный комитет Российской социал-демократической рабочей партии обратился в Петербург за присылкой ему подкрепления, причем указывалось главным образом на присылку «Артема». Кличка эта известна отделению и под ней подразумевается нелегальный Тимофеев, скрывшийся после неудачного обыска в земской больнице на Сабуровой даче, где скрывался «Артем» и подлежал аресту».

28 марта 1917 г. (10 апреля по новому стилю):

Один из лидеров большевиков Харькова Емельянов-Сурик выпустил в газете «Пролетарий» статью «РСДРП и харьковские меньшевики», отвечая на призыв последних объединиться на местном уровне, вопреки разногласиям, существовавшим между ЦК обеих партий. По словам Сурика, «другими словами, нам предлагают уйти из партии и создать «автономную» Харьковскую социал-демократическую рабочую партию». Большевики отвергли этот призыв «автономистов». Кстати, Емельянов-Сурик стал затем одним из основателей советской военной разведки.

10 апреля 1918 г.:

Примерно в этот день Совнарком Донецкой республики во главе с Артемом-Сергеевым прибыл в Луганск (некоторые указывают дату 9 апреля, некоторые – 11-е). Правительство ДКР разместилось в здании бывшего начальника патронного завода генерала Зурабова (ныне – ул. Даля, 7).

Здание, где расположилось правительство ДКР, прибыв в Луганск

Сразу же Совнарком ДКР слился с Луганским Совнарком, сформировав новый состав правительства Донецкой республики – на этот раз многопартийный. К старым харьковцам Артему-Сергееву (он сохранил пост председателя и наркома иностранных дел), Межлауку, Рухимовичу, Каменскому и Магидову присоединились луганчане. Заместителем председателя и наркомом без портфеля стал Лутовинов, правая рука Ворошилова в Луганске (позднее Лутовинов сыграл роковую роль в уничтожении ДКР). Вошли представители местных меньшевиков и левых эсеров. Биографии некоторых из этих наркомов до сих пор не изучены. Память о них сохраняется в мемориальной табличке, висящей на здании по улице Даля (ныне – здесь областная физиотерапевтическая клиника):

фото - с сайта http://yadocent.livejournal.com

В оккупированный Харьков прибыл командир 1-го германского корпуса генерал-лейтенант Т. Менгельбир со своим штабом.

Командование немецкими оккупационными силами во главе с генералом фон Клаузиусом совершили экскурсию по оккупированному Харькову. Гидом выступил консул Дании в Харькове Нильсен. Немцы посетили городскую Думу и ряд предприятий города. Газеты сообщали, что «генерал неоднократно выражал удовлетворение, находя, что существующие предприятия имеют достаточно оборудованный вид для «русского города»". Затем Клаузиус посетил лагерь для военнопленных на Салтовском шоссе, где под крики «ура» передал привет пленным немцам и австрийцам привет «от дорогой родины».

Руководители городской думы эсер Агабеков и меньшевик Рубинштейн объявили о сложении с себя полномочий в связи с тем, что германское оккупационное командование фактически прибрало к рукам всю муниципальную собственность, изъяло продовольствие, а грузы на железной дороге считает своей «военной добычей». Впервые после долгого перерыва на публике появился Д. Багалей, принявший участие в заседании городской Думы. Агабеков доложил, что представители Думы потребовали у украинской власти ответа по поводу необоснованных повальных арестов и погромной агитации, начавшейся в городе. Меньшевик Девдериани (Сан) заявил, что в Харькове «сейчас не найдется ни одного человека, преданного новым властям».

Появилось первое обращение главы оккупационных украинских войск в Харькове атамана П. Болбочана. В обращении, в частности, говорилось: «Граждане Украинской земли! Пробил час суда народного над большевиками, которые грабили Украину и мучали лучших сынов ии. Разбитые под Бердичевым, Ромоданом и Полтавой, они пробовали защищать Харьков, чтобы как можно дольше вести свою подлую и преступную работу. Но окрыленные любовью родного края наши войска не дали им тут долго задержаться и прогнали их». Далее объявлялся набор в Украинскую армию. Набор осуществлялся в «Большой Московской гостинице» (располагалась на Клочковской улице). Любопытно, что Болбочан вел отсчет времени по Берлину…

В оккупированной столице Донецкой республики начались повальные расстрелы людей, заподозренных в большевизме. Вот как выглядел Харьков утром 10 апреля: «Жители Набережной, возле виллы Жаткина, утром нашли на берегу реки 9 трупов молодых людей. Все убиты огнестрельным оружием. Возле трупов толпился народ все утро. По расположению трупов видно, что расстреляны все в одно время и одним залпом… Личности расстрелянных, как и виновники расстрела, не выяснены. Зрелище валяющихся трупов было ужасное. Все расстрелянные по виду рабочие. В массе зрителей царило возмущение варварской расправой со своими противниками, посылались проклятия убийцам, плакали. За Нобелевским переездом, около поселка Южный… в течение полудня лежали 12 трупов с огнестрельными ранами. Из них 11 одеты в солдатскую форму, а один в штатском и в пенсне».

Украинскими гайдамаками арестован харьковец Яков Порч, проживаший в Михайловском переулке, 3 (недалеко от места, где распологался штаб украинцев). Вскоре он был найден среди 12 трупов, найденных возле железнодорожного парка Харькова.

Начались конфликты украинских казаков с дружинниками городской управы Харькова, которые исполняли милицейские функции в городе. Девять дружинников были арестованы гайдамаками, и те уже собирались расстреливать арестованных, но вовремя вмешались городские власти, вызволив дружинников.

В это время харьковская либеральная пресса стала размышлять о будущем страны. Газета «Возрождение» определила главную задачу интеллигенции – «воссоединение единой здоровой России». Мысль о том, что Харьков оказался за пределами России, пока еще не укладывалась в головы харьковцев.

10 апреля 1920 г.:

Всероссийский комитет помощи больным и раненым красноармейцам отчитался о проведении в Харькове «Недели больного и раненого красноармейца». Согласно отчету, за эту неделю в бывшей столице Донецкой респбулики в помощь раненым было собрано до 500 тыс. рублей.

27 марта 1917 г. (9 апреля по новому стилю):

В Харькове в члены РСДРП(б) вступает бежавший с фронта 33-летний дезертир Степан Саенко. Тот самый Саенко, который спустя 2-3 года станет символом «красного террора» и получит в белых мемуарах прозвище «комендант смерти».

9 апреля 1918 г.:

Пробившись с боями в Донбасс, эшелон с правительством Донецкой республики сделал остановку в Попасной.

В столицу Донецкой республики, уже сутки оккупированной немцами, вступил первый отряд УНР под командованием П. Болбочана (см. http://kornilov.name/bayka-o-slavnom-atmane-bolbochane-yakobyi-harkov-vzyavshem). Конечно, сообщения сегодняшних украинских историков о том, что украинцы были встречены в Харькове востороженно, являются явным преувеличением – никаких радостных манифестаций, востороженных встреч (вроде тех, которые затем устраивались большевикам и деникинцам) не было. Но и вражду по отношению к гайдамакам публика поначалу не проявила. Пресса с интересом изучала это потешное войско и пыталась разобраться в его званиях. «Возрождение» писало: «Прежних чинов российских: поручик, капитан и проч. нет, их заменили другие названия, причем каждое соответствует тому месту, которое козак занимает в войске, так, например, хорунжий, сотник, атаман и т.п. При обращении друг к другу соблюдается вежливость, - слово «товарищ» изгнано из употребления. «Ваше Благородие» и прочее титулование также отсутствует, его заменяет обращение такое: «пан сотник», «пан атаман» и т.д.» 

Харьковская пресса красочно и подробно описала вступление немцев в столицу Донецкой республики. Газеты писали: «Солдат германских обступают, расспрашивают, откуда они пришли, как шли; незнанию немецкого языка помогают жесты и мимика. Часть немцев из отряда человек по 5 направляются в город. Идут они шагом, спокойно с папиросами в зубах».

Городская Дума, ранее распущенная большевиками, попыталась вновь организовать власть в Харькове. Исполняющим обязанности городского головы был назначен эсер Владимир Агабеков, который еще в 1917 г. был избран заместителем мэра. Был издан его приказ о назначении Василия Воскресенского уполономоченным Харьковской управы по охране муниципальной собственности. Вообще, охрана порядка в Харькове была поначалу довольно неплохо организована, несмотря на смену власти. Дело в том, что комендант Харькова Павел Кин, уходя вместе с правительством ДКР, заранее подготовил и организовал передачу функций милиции отрядам, сформированным при участии городской управы. В итоге обычное для дней безвластия мародерство удалось минимизировать (как сказали бы сегодня).

Начальник Александровского проволочного завода сообщил о невозможности эвакуировать предприятие, сообщив: «Завод не находит возможности в настоящее время эвакуироваться дальше, потому что для возобновления завода необходимо около двух лет. Эвакуация завода оставит рабочих без заработка, кроме того, на общем собрании рабочих и служащих количеством 600 человек была принята резолюция о том, чтобы эвакуацию не проводить».

Сталин опубликовал в «Правде» статью «Одна из очередных задач» о принципах федеративного устройства советской России.

Власти Бессарабии приняли решение об объединении ее с «матерью Румынией».

9 апреля 1919 г.:

На общем собрании коммунистов Харькова лидер ДКР Артем выступил с докладом об организации комсомола.

В связи с наступлением Деникина нарком военных дел Подвойский сделал доклад для Совнаркома УССР, сообщив о создании Совета обороны Украины. Подвойский сообщил: «Украина становится аванпостом в борьбе Советской России за социализм. Границы Украины становятся главным театром войны». Правда, Подвойский не указал (да и вряд ли мог указать точно) эти самые границы Украины, так и не определенные на тот момент.

В Екатеринославе (ныне Днепропетровск) распространено заявление бойцов 3-го гайдамацкого полка Петлюры, перешедшего на сторону большевиков. Оно гласило: «Заслушав доклад о международном положении и задачах Красной Армии, мы, перешедшие в ряды советских войск из рядов петлюровской армии, шлем свой привет нашим братьям – красным солдатам, освобождающим Украину от врагов революции. Мы, насильно мобилизованные Петлюрой и уяснившие весь гнусный обман этих предателей трудового народа, обещаем все, как один, по первому требованию Советской власти взять в руки винтовки, чтобы вместе с красными солдатами пойти на последний и решительный бой за угнетенных рабочих и крестьян Украины».

26 марта 1906 г. (8 апреля по новому стилю):

В Харькове на Старомясницкой ул., 11 полиция в очередной раз попыталась задержать неуломивого лидера местных большевиков Артема-Сергеева (охранка знала его под кличкой «Артем Тимофеев»). Вот выдержка из полицейского протокола по этому поводу: «Около 10-ти часов 26 марта наружное наблюдение Отделения отметило прибытие на сходку по Старо-Мясницкой улице в дом № 11 (квартира не была известна) нелегального разыскиваемого и известного под кличкой в революционной среде «Артема» (Тимофеева). Сообщено об этом было во 2-й полицейский участок с распоряжением о принятии мер к задержанию «Артема» при выходе из дома № 11. Около 2-х часов дня «Артем» с неизвестным лицом вышел из указанного дома, но неудачный прием полиции дал ему возможность бежать в соседний двор и скрыться…»

Поразительный все-таки это был человек - он уходил из-под носа охранки на протяжении нескольких лет, о чем свидетельствуют протоколы полиции. В Харькове его так и не удалось схватить.

8 апреля 1918 г.:

В этот день в столицу Донецкой республики Харьков вошли немцы… (подробнее об этом см.:  http://kornilov.name/bayka-o-slavnom-atmane-bolbochane-yakobyi-harkov-vzyavshem).

Вплоть до утра глава правительства Донецкой республики Артем-Сергеев руководил отправкой эшелонов с вокзала Харькова. При этом дважды за ночь он выезжал на станцию Основа, где небольшой отряд Ворошилова сдерживал натиск немцев. В 3 часа ночи Артем подписал приказ о сдаче города. В 6 часов утра первые подразделения немцев уже были на улицах. По свидетельству очевидцев, последний эшелон с членами правительства Донецкой республики двинулся со станции Харькова в момент, когда по Екатеринославской улице (ныне – Полтавский шлях) уже шли немцы. В три часа дня вокзал был в руках немцев, а в шесть вечера на него прибыл первый немецкий эшелон.

Вокзал Харькова, с которого 8 апреля 1918 г. уезжало правительство ДКР

По воспоминаниям Артема, одним из тех, кто держал оборону под Харьковом до последнего был заместитель военного наркома ДКР Николай Руднев. Артем писал: «Он ушел из Харькова, когда город был занят германскими войсками. Ему пришлось сбросить командную тужурку, чтобы не быть узнанным».

Буквально сразу, под Змиевым, правительство Донецкой республики обнаружило, что оно фактически окружено. Станця Змиев, единственный путь для отступления в восточную часть ДКР, оказалась в руках немцев. Решено было все-таки пробиваться. Неизвестно, как бы сложилась судьба правительства, если бы не смелый маневр бронепоезда Людмилы Мокиевской-Зубок (см. http://kornilov.name/hronologiya-9-marta/). Члены Совнаркома вместе со своим отрядом вступили в бой с немцами на станции Змиева. Антонов-Овсеенко так описал данный эпизод: «Отряды харьковских рабочих, под непосредственным руководством членов Донецкого совнаркома, выдержали бой у Змиева с подоспевшим авангардом немцев. Дружной атакой наши части отбросили врага, захватив несколько пленных и два орудия». По сути, это было боевым крещением Артема, который, по свидетельству очевидцев, лично командовал атакой. Участник боя (будущий советский комдив) Иван Локатош указал, что бой длился более трех часов. Один из участников похода писал: «Из Змиева мы уходили в 11 часов ночи… Везли с собой раненых, оружие, а также запас рельсов, т. к. часто встречали поломанные пути»… Это был первый, но не последний бой Артема…

В тот же день в Харькове в шесть часов вечера началось первое заседание городской Думы, ранее распущенной большевиками. Председательствовал лидер местных меньшевиков Я. Рубинштейн, который доложил о первых контактах городской власти с немецкими оккупационными структурами. Напомним, что всего лишь за несколько месяцев до этого Рубинштейн был одним из самых яростных критиков большевиков за заключение «позорного» мира с Германией и призывал к борьбе с немцами…

В Мариуполе произошел переворот, в результате которго власть в Совете захватили меньшевики. Большевистский лидер Совета Василий Варганов (на фото) вынужден был бежать в Таганрог.

8 апреля 1919 г.:

Пленум ЦК КП(б)У принял резолюцию по военному вопросу, которая, в частности, обязала политбюро ЦК начать выпуск воззваний к Красной армии не только на русском, но и на украинском языке, а также на «других языках». Кроме того, резолюция гласила: «Вменить в обязанность всем политическим учреждениям, работающим в армии, в перву голову идейно противодействовать контрреволюционной организации в армии, ведущейся ныне под лозунгом украинского и великорусского шовинизма, антисемитизма».

Одновременно ЦК РКП(б) принял постановление о необходимости сохранения единства управления Красной армией и распространения деятельности наркомата госконтроля РСФСР на все  государственные институты советской Украины.

25 марта 1906 г. (7 апреля по новому стилю):

Украинский националист Николай Михновский (тот самый, который пытался взорвать в Харькове памятник Пушкину) издал в будущей столице Донецкой республики украиноязычную газету «Слобожанщина». Но поскольку харьковская публика упорно не хотела читать по-украинки, выпуск газеты ограничился аж одним (!!!) номером!

В этот же день (по некоторым данным, 24 марта, хотя в протоколах полиции значится именно 25-е) будущий лидер Донецкой республики Артем-Сергеев собрал нелегальную сходку местных большевиков прямо на Кирилло-Мефодиевском кладбище возле Харьковского паровозостроительного завода. Именно там, на кладбище, Артема выбирают делегатом на 4-й съезд РСДРП. Сходку накрыла охранка. Однако в который раз Артему удалось бежать! По воспоминаниям его коллег, во время налета лидер харьковских большевиков умудрился спрятаться в могиле!

Начальник Харьковского охранного отделения рапортовал: «25 марта, вечером на Кирилло-Мефодиевском кладбище г. Харькова нелегальным «Артемом» (он же Тимофеев) была собрана сходка рабочих для решения вопроса о насильственном освобождении из тюрьмы политических арестантов, о привлечении воинских чинов на стороны революционеров и др. Высланным для ареста этой сходи полицейским нарядом было задержано несколько человек».

Любопытно, что в 1935 г. именно на месте этого кладбища городские власти Харькова разбили огромный парк. И не нашли ничего лучшего, как назвать его именем… да-да, Артема! Нынешнее же поколение харьковчан борется уже за сохранение этого парка, за годы незалежности пришедшего в запустение.

Парк Артема в Харькове

7 апреля 1918 г.:

Правительство Донецкой республики распространило заявление, которое было ретранслировано по всем возможным каналам, в том числе посредством радиообращения ко всем правительствам мира. Подробнее об этом: http://kornilov.name/pravitelstvo-dkr-nikakogo-mira-bez-priznaniya-nashey-respubliki-obeimi-storonami-byit-ne-mozhet

Глава Совнаркома ДКР Артем-Сергеев и нарком М. Жаков обнародовали сообщение: «Совет Народных Комиссаров Донецкой республики объявляет, что ценности из государственного банка эвакуированы в один из пунктов, откуда будут производиться финансовые операции, связанные с деятельностью «Монотопа» и т. д. Всякие слухи о расхищении ценностей являются провокационными».

Последний номер "Донецкого пролетария" с обращением Артема и Жакова

Артем сообщил Свердлову: «Немцы все ближе. В городе и у наших паники нет. Если уйдем, то отойдем, а не убежим». 

Артем-Сергеев и члены его правительства до последнего продолжали руководить эвакуацией Харькова. Большевик В. Моргунов, вспоминая этот день, писал, что на 7 апреля в столице ДКР уже фактически не осталось частей Красной армии. «Только специально созданный Харьковский пролетарский отряд еще оставался в городе, — вспоминает Моргунов. — Он должен был обеспечить полную эвакуацию города и уйти последним. На Южном вокзале был подготовлен последний эшелон, с которым должен был выехать Пролетарский отряд и руководители харьковской партийной организации и органов Советской власти».

Командующий 5-й армией Южнорусских (!) республик Сиверс издал приказ об отступлении от Харькова.

Исполняющий обязанности командующего армии Донецкого бассейна Петр Баранов (кстати, один из будущих создателей советских воздушно-десантных войск) издал приказ о плане обороны Донбасса. Подробно определив диспозиции советских войск, которые должны были защищать основное направление на севере Донбасса, Баранов постановил: «Мариупольские и Бердянские группы самостоятельны в своих военных операциях». Меня всегда поражали такие формулировки в приказах раннего периода гражданской войны!

Военный отдел Купянска сообщил о наборе 400 добровольцев в ряды Красной армии.

7 апреля 1919 г.:

Командующий Украинского фронта Антонов-Овсеенко издал приказ о переименовании группы войск Харьковского направления во 2-ю Украинскую советскую армию.

25 марта 1887 г. (6 апреля по новому стилю):

В селе Быки Курской губернии в знатной дворянской семье родился Валериан Валерианович Оболенский, сыгравший определенную роль в создании Донецкой республики.

Знатность рода Оболенских не помешала Валериану уже в 1907 г. примкнуть к большевикам, принял партийную кличку Осинский. После трех курсов учебы в Московском университете он был отчислен за революционную деятельность и вынужден был продолжать учебу в Берлине и Мюнхене. Не раз арестовывался, прошел ссылку. С 1915 г. осел в Харькове, где подпольно читал лекции по марксизму. В декабре 1917 г. стал первым руководителем высшего хозяйственного органа советской России – ВСНХ. В этом качестве постоянно посещал Харьков и Донбасс, активно участвовал в 4-м областном съезде Советов Донецко-Криворожского бассейна, провозгласившего создание ДКР, еще более активно влиял на формирование хозяйственного органа Донецкой республики – ЮОСНХ. Мало того, уже после оккупации ДКР немцами предлагал модель экономического управления, созданную в Донецкой республике, перенести на всю Россию и будущий Советский Союз!

В октябре 1937 г. Оболенский-Осинский арестован за причастность к троцкистским организациям. В сентябре 1938 г. расстрелян, уже зная, что перед этим был расстрелян его 25-летний сын.

24 марта 1917 г. (6 апреля по новому стилю):

Большевистская газета «Правда» сообщила: «Из Донецкого бассейна поступают многочисленные сообщения о повышении заработной платы, учреждении примирительных камер и введении восьмичасового рабочего дня».

6 апреля 1918 г.:

Луганские рабочие и донецкие шахтеры под командованием Ворошилова дали бой наступавшим немцам в непосредственной близости от Харькова – на железнодорожной станции Основа. Как минимум, на сутки-другие наступление немцев было остановлено, что дало возможность эвакуировать правительство Донецкой республики.

В Харькове состоялось последнее в 1918 году заседание Харьковского Совета с участием большевиков. Началось оно в 21.45 и прошло оно в трогательном духе. В кои-то веки непримиримые противники – меньшевики, большевики и эсеры – слились воедино и обменивались взаимными комплиментами, выражая надежду на скорую встречу. Глава правительства ДКР заявил: «Фракция большевиков, расставаясь с другими советскими фракциями, расстается с ними друзьями. Когда наш вынужденный отход будет осуществлен, чувство дружбы, родственности останется между нами. Выступая в последний раз, мы уверены, что впредь мы не будем спорить так горячо». Подробнее о речи Артема смотрите здесь.

Артем доложил Свердлову о наведении относительного порядка на железной дороге: «Новая железнодорожная власть работает, положение улучшилось, пробки уже почти нет».

Правительство советской Украины, находившееся в Таганроге, направило телеграмму правительству Российской Федерации с просьбой «вернуть» команде Н. Скрыпника материальные ценности, направленные в Россию, в том числе и те, которые с большим трудом были вывезены фактически уже через линию фронта из Харькова. Само собой. Москва оставила эту более чем фантастическую просьбу без внимания. Да и ЦИК Украины в скором времени приказал долго жить. В любом случае, он не дождался бы этих ценностей, если бы они были отправлены. Это еще раз подтверждает тот факт, что Скрыпник и его команда были совершенно оторваны от понимания реальности и не представляли, как будут развиваться ближайшие события…

Новый командующий оккупационными немецкими властями на Укране генерал-фельдмаршал Эйхгорн одним из своих первых указов в новой должности утвердил порядок возврата урожая озимых, засеянных осенью 1917 г., владельцам земельных участков вне зависимости от того, менялась ли с тех пор форма собственности или нет. «По странному стечению обстоятельств», текст этого пункта приказа полностью совпал с первым же законодательным актом гетмана Скоропадского после воцарения того в мае 1918 года. Правда, странное «совпадение»?

Центральная Рада и Центральные державы заключили договор, согласно которому Украина обязывалась до 31 июля поставить в Германию и Австро-Венгрию до 60 млн. пудов зерна в оплату за оккупацию.

6 апреля 1919 г.:

Комиссар по военным делам советской Украины Н. Подвойский отчитался перед ЦК КП(б)У о состоянии военного дела и мобилизации в УССР, включая и территорию бывшей Донецкой республики. В частности, он сообщил, что военные учебные заведения и курсы созданы в Харькове, Сумах, Екатеринославе.

Николай Подвойский

6 апреля 1920 г.:

Учредительный съезд трудящихся Прибайкалья провозгласил создание Дальневосточной республики со столицей в Верхнедудинске. В мае Советская Россия признала эту республику. В ноябре 1922 г. ДВР была официально включена в состав РСФСР. Кстати, одним из членов правительства ДВР был Иннокентий Кожевников, бывший нарком Донецкой республики.