26 апреля 1906 г. (9 мая по новому стилю):

В Стокгольме вместе с Лениным, Крупской, Ворошиловым, Дзержинским, Калининым, Фрунзе и др. будущий лидер Донецкой республики Артем-Сергеев подписал «Обращение к партии делегатов Объединительного съезда, принадлежавших к бывшей фракции «большевиков»».

9 мая 1918 г.:

Удержав высоты и сохранив переправу через Северский Донец в районе Белой Калитвы, арьергард войск Донецкой республики начал отход к станице Морозовской, куда к тому времени уже подтягивались правительство ДКР и командующий 5-й армией Ворошилов. Воины ДКР, погибшие во время сражений, были захоронены в Усть-Белокалитвенской. После гражданской войны им был поставлен памятник на центральной площади станицы.

Памятник бойцам, погибшим в Усть-Белокалитвенской

Арьергард армии ДКР двигались в сторону Морозовской в следующей последовательности: непосредственно за эшелонами походным порядком шел Луганский рабочий отряд, прикрывая железнодорожные пути, за ним – моряки-черноморцы, потом – богураевские шахтеры, замыкал арьергард отряд Питомина, сформированный в Одессе. Первый налет казаков пришлось отражать почти сразу за Усть-Белокалитвенской – возле станции Тацинская. Решающую роль в отражении атаки сыграла батарея Кулика, расположившаяся в 200-300 метрах северо-восточнее станции.

Один из очевидцев этого перехода писал: «Отсупая к Морозовской мы перегруппировались; у нас двигались сотни вагонов – сотня эшелонов с десятками тысяч людей. Это двигался шахтерский и металлургический Донбасс по полям когда-то тихого, теперь взбунтовавшегося Дона. Наше движение к Царицыну происходило под непрерывным натиском белогвардейщины, старавшейся разгромить на каждом шагу армию. Мы были связаны с железнодорожной линией, жгли шпалы, гнули рельсы. Мы разбирали пути сзади эшелонов и вновь прокладывали; с нами, кроме того, был изрядный запас рельсов и шпал… Двигались мы под непрерывным обстрелом».

Губернский комендант Харьковщины Мироненко-Васютинский издал «наказ» о наведении порядка в снабжении края продовольствием. Комендант вводил в ряд продовольственных органов представителей своей комендатуры и, само собой, представителей немецкого командования, то есть истинную власть в оккупированной зоне. Радует язык документа. Вот несколько примеров (на языке оригинала): «Дальше йти так не можно… Мійській Харьківській Продовольчій Раді зробити мені письмений доклад, не дальше 15-го травня с.р. про становище харчування в місці, про те чим пояснюеться така дорожнеча и що мае на меті рада зробити в найблищому часу для розвязання цего питання… Всім особам та інстітуціям, котрі можуть своіми поясненями пролити світ на становище продовольствія, прошу ласкаво листовно звернутися до мене». Яка чудернацька мова, панове! Вот так рождался современный канцелярский украинский язык…

Из Харькова в Киев выехала Съезда горнопромышленников во главе с Н. фон Дитмаром в количестве 29 человек. Задачей столь внушительной делегации бизнесменов было участие в киевском съезде представителей промышленников и финансистов, на котором планировалось учреждение «Союза промышленности, торговли, финансов и сельского хозяйства Украины».

В оккупированной столице Донецкой республики шайка из 8 грабителей совершила налет на квартиру некоего Ефима Глязера на Тюремной улице, 30 (ныне – ул. Малиновского). Ограблены были хозяин квартиры и его квартиранты – Зерикер, Бендер и Шильдгауэр. Бандиты забрали одежду и ценности на сумму 150 тысяч рублей. Как пишут газеты: «Кем-то была поднята на улице тревога. Раздались крики «пожар». Разбойники, бывшие в масках, воспользовались суматохой и бежали».

Правительство гетмана Скоропадского обратилось к начальнику штаба немецкой оккупционной армии генералу Тренеру с жалобой на бунты крестьян Купянского уезда, в результате которых было разгромлено до 20 помещичьих имений. В обращении генерала просили «сделать распоряжение немецким войскам о прекращении вышеупомянутого бунта в Купянском уезде».

9 мая 1919 г.:

Деникинцы в Донбассе заняли Щегловку, Мушкетово и Чумаково.

В связи с наступлением деникинцев в Донбассе Реввоенсовет Украины принял постановление о мобилизации рабочих республики.

Симон Петлюра избран главой украинской Директории.

9 мая 1920 г.:

Польские войска устроили парад на Крещатике в оккупированном Киеве.

Польский парад на Крещатике

25 апреля 1908 г. (8 мая по новому стилю):

Будущий глава Донецкой республики Артем-Сергеев подал прошение на имя прокурора Пермского окружного суда, в котором отчитал того за бюрократические отписки относительно возможности перевода его из «Николаевских рот» (эту тюрьму называли «Уральским Шлиссельбургом») в Пермскую тюрьму для лечения. Артем так описывал свое состояние: «Я каждую минуту ожидаю или воспаления надкостницы, или заражения крови, которые неминуемы при настоящем положении. У меня верхняя десна челюстей превратилась в непрерывно гноящуюся многими фистулезными, незакрывающимися, язвами поверхность. Внутренность зараженных полых зубов также постоянный резервуар разложившейся материи. Я уже давно не могу жевать; но пищу неизбежно смешивается с гноем. У меня уже давно врач констатировал каттар желудка».

Николаевские роты

Письмо содержит любопытную приписку: «Затем у Вас должен лежать, полученный Вами на мое имя заказной бандеролью около 15 марта с.г. 2-й
том «Элементов высшей математики» Лоренца. Эта книга мне очень нужна, и я прошу по возможности скорее ее мне прислать». Даже в нечеловеческих условиях одной из самых жутких тюрем России Артем продолжал учиться.

25 апреля 1917 г. (8 мая по новому стилю):

В Харькове начался 1-й съезд Советов Донецко-Криворожского бассейна. Главным его итогом стало административное выделение Донецко-Криворожской области в тех границах, которые затем стали границами Донецкой республики. Область была разбита на 12 административных районов. При этом границы нового образования игнорировали старое деление на уезды и губернии – в область попали города не только Харьковской и Екатеринославской, но и Херсонской губернии, а также Области Войска Донского. При этом взамен уездных центров (Бахмут, Славяносербск, Павлоград) появились новые административные центры – Луганск, Кадиевка, Дебальцево, Горловка, Макеевка.

8 мая 1918 г.:

Рано утром 8 мая казачий Ермаковско-Екатерининкий отряд полковника Быкадорова (3,5 тыс. человек, 8 орудий, 20 пулеметов) начал наступление на Белую Калитву, которую обороняли отряды Донецкой республики. Наступление началось на гору Караул, которую защищала рота Богураевского отряда во главе с шахтером Панфиловым. Так что «панфиловцы» – термин не только Великой Отечественной войны.

Данная атака была отбита, а где-то к девяти часам утра Богураевский отряд был подвергнут бомбардировке двумя немецкими самолетами. Было сброшено 6 бомб, в результате чего погибли 13 горняков. Примерно к 9 часам вечера массированную атаку начал отряд полковника Фицхелаурова (где-то в эти же дни ему было присвоено звание генерал-майора). Он атаковал позиции отряда черноморских моряков во главе с Питоминым на горе Точилина. Ворошилов вовремя перебросил на этот участок шахтеров во главе со старым большевиком Дутовым, благодаря чему удалось отбросить и эту атаку казаков (сам Дутов погибнет спустя три дня). В это время первые эшелоны Донецкой республики уже прибывали на станцию Морозовская.

Алексей Фицхелауров

В это время в оккупированной немцами столице Донецкой республики Харьковский губернский атаман Мироненко-Васютинский издал официальный приказ о введении цензуры: «Обращая внимание на то положение, в каком сейчас находится Украина, когда всякие провокационные и недостоверные слухи могут волновать население, я временно приказываю ввести предварительную цензуру на все периодические издания, которые выходят на территории всей Харьковщины». Газета «Наш Юг» так обрисовала положение прессы: «Белые пятна вместо отчетово заседании съезда деятелей печати… Приостановка газет, аресты редакторов, штрафование прессы…» 

В ночь на 8 мая 5 солдат »с украинскими национальными повязками» совершили налет на квартиру харьковского домвладельца Боборыкина (Колодезный пер., 16), которого они якобы «заподозрили в большевизме». Не найдя хозяина, украинцы «ограбили все, что можно было унести», не предъявив при этом никакого ордера.

Ростов-на-Дону занят немцами.

8 мая 1919 г.:

Председатель Донецкого губернского исполкома Артем-Сергеев направил гневную телеграмму из Луганска руководителям УССР Раковскому и Петровскому, протестуя против снятия ими главы местного ЧК Николаенко. Артем писал: «Ваше упоминание о борьбе за власть Губисполкома Донецкой губернии с Губчека показывает ваше незнакомство с положением дел Донбасса точка».

Одновременно Артем провел в Луганске совещание президиума губернского исполкома, на котором был создан Луганский жилищный отдел.

Ленин отправил Совнаркому Украины в Киев телеграмму о »катастрофическом положении» в Донбассе. Он призвал к «поголовной мобилизации рабочих Одессы, Екатеринослава, Николаева, Харькова и Севастополя» для отражения деникинского наступления.

Атаман Н. Григорьев в Елисаветграде начал мятеж против большевиков, издав свой «Универсал» к украинскому народу и начав подготовку к походу на Екатеринослав и Киев.

24 апреля 1917 г. (7 мая по новому стилю):

Митинг рабочих Харьковского завода Шиманского (в будущем – «Красный Октябрь») постановил: «Мы требуем от Совета солдатских и рабочих депутатов стать во главе революционной России, свергнув буржуазное Временное правительство».

Горловский Совет принял резолюцию протеста против ноты Милюкова.

7 мая 1918 г.:

Эшелоны с правительством Донецкой республики и 5-й армией прибыли на станцию Белая Калитва. До этого казаки И. Быкадорова серьезно повредили пути и мост через Северский Донец, чтобы не допустить прохода поездов. Но повреждения довольно быстро были устранены с помощью временного моста и насыпи. К 7 мая эшелоны уже могли проходить через реку. Вечером в вагоне Ворошилова состоялось военное совещание, на котором было принято решение об обороне Белой Калитвы до прохода всех эшелонов через мост. Были распределены позиции: Богураевский шахтерский отряд (до 400 штыков) окопался на горе Караул, близ южных окраин станицы Усть-Белокалитвинской, мост и гору Точилина заняли отряды Питомина и Павлова, Луганский рабочий отряд занял довольно протяженные позиции на юго-востоке вдоль железнодорожного полотна до станции Грачи. В это же время передовой отряд под командованием Романовского двигался на восток к станице Морозовской.

Окопы Богураевского отряда на горе Караул

На заседании правительства Украинской державы принято решение по поводу установления границ: «Признать границами первоначально намеченную на карте представителем военного министерства границу, которая соответствует этнографическим условиям, причем обратить особое внимание на необходимость присоединения Крыма к Украине». То есть «этнографические границы» учитывались лишь там, где это было выгодно Киеву. В отношении Крыма Украине было плевать на «этнографию».

7 мая 1919 г.:

Бывший заместитель председателя Совнаркома Донецкой республики Юрий Лутовинов, который ранее был послан Луганским ревкомом в Харьков для поисков подкрепления, каким-то образом оказался в Кремле да еще и попал на заседание мозгового центра большевиков – Оргбюро ЦК РКП(б). В этот день Лутовинов накатал от руки сумбурную, с кляксами и помарками, записку на имя ЦК, в которой решил пожаловаться на своего бывшего коллегу по Совнаркому ДКР В. Межлаука: «Ввиду того, что Луганску угрожают атакой со стороны наступающих казаков, Луганский комитет Р. К. П. и Исполком делегировали меня в Харьков за подкреплением воинских частей. Обратился к заместителю наркомвоена тов. Межлауку с просьбой немедленно дать распоряжение перебросить части, находящиеся в г. Харькове, на Луганский фронт, чем спасти положение не только самого Луганска, но и всего этого фронта, тов. Межлаук ответил, что он не может этого сделать на том основании, что товарищ Подвойский отменит его распоряжение». В Москве хранится оригинал этой жалобы, я привожу его в книге. Подписался он как рядовой член партии:

В тот же день, 7 мая, Оргбюро отдельным вопросом значилось: «т. Лутовинов сообщает о сепаратистских тенденциях, существующих на Украине у киевлян и у харьковцев, о стремлении последних образовать Донецко-Криворожскую республику, о необходимости послать в Харьков авторитетного и твердого человека для наведения порядка и спасения Донбасса». Есть основания полагать, что Лутовинов донес об обстоятельствах заседания в Харькове от 30 апреля 1919 г. и намерениях Артема со товарищи (см. http://kornilov.name/hronologiya-30-aprelya/). Постановляющая часть гласила: «Принято к сведению». В книге я также привожу оригинал протокола.

В тот же день от Ленина последовала более чем жесткая реакция. Он отправил Межлауку с копией Артему суровое предупреждение: «Получил от Лутовинова еще одно подтверждение, что Вы играете в самостийность и в местные республики, отказываясь немедленно отправить в Донбасс все военные силы и всех мобилизованных рабочих Харькова… Заявляю, что Вы будете преданы партийному суду и исключению из партии, если не бросите этой игры и не отправите тотчас все военные силы Харькова и всех мобилизованных рабочих на помощь Донбассу. Отвечайте немедленно шифром исполнение, сколько и когда посылаете. Вы будете ответственным за промедление». Если у Артема с Межлауком и были какие-то планы по воссозданию ДКР, то после доноса Лутовинова их пришлось менять. Поразительно, но спустя ровно пять лет, день в день, Лутовинов покончит с собой (см. ниже).

Ленин направил Каменеву в Киев телеграмму: «Абсолютно необходимо, чтобы Вы лично… не только проверили и ускорили, но и сами довели подкрепление к Луганску и вообще в Донбасс, ибо иначе нет сомнений, что катастрофа будет громадная и едва ли поправимая… Мы, несомненно, погибнем, если не очистим полностью Донбасса в короткое время».

Командующий 3-й армией Худяков выслал атаману Григорьеву ультиматум с требованием прекратить бесчинства. Но был в тот же день одернут Антоновым-Овсеенко, который постоянно прикрывал «шалости» Махно и Григорьева. Анотонов телеграфировал Худякову: «Вы с ума спятили. Прекратите провокацию, поладьте миром с Григорьевым». Через несколько дней начался мятеж Григорьева.

Председатель правительства УССР Х. Раковский направил в Станислав (Ивано-Франковск) телеграмму на имя правительства «Восточно-галицийской республики»: «Красные украинские войска пришли к границам Восточной Галиции. Приветствуя рабочих и крестьян Восточной Галиции, освобождению которых от всякой буржуазной власти мы горячо сочувствуем, считаю нужным заявить от имени рабоче-крестьянского правительства Украины, что вопрос внутреннего управления Галиции считаем делом галицийских рабочих и крестьян. Рабоче-крестьянское правительство Украины отказывается от всяких военных действий на территории Восточно-галицийской республики при условии, что галицийское правительство прекратит всякие враждебные действия против Советской Украины. Предлагаю вам послать делегатов для определения демаркационной линии».

7 мая 1921 г.

В московской газете «Труд» опубликовано интервью с Артемом-Сергеевым под заголовком «Донбасс возрождается»

7 мая 1924 г.

Пустил себе пулю в лоб бывший заместитель председателя Совнаркома Донецко-Криворожской области 37-летний Юрий Хрисанофич Лутовинов. Уроженец Луганска, бывший токарь, большевик с 17-летнего возраста, Лутовинов был назначен заместителем Артема в период, когда правительство ДКР перебралось в Луганск в апреле 1918 г. Он был в правительстве связующим звеном между харьковскими наркомами и луганцами.

Юрий Лутовинов

Американо-израильский исследователь истории Донбасса Т. Фридгут назвал Лутовинова «прекрасным примером разъезжего продавца революции». Человек был бескомпромиссным, напористым, совершенно не гибким (что удивительно, успел в итоге поработать и на дипломатической службе), имел склонность к склокам и скандалам, что видно по приведенному выше письму. Роман Гуль приписал Лутовинову слова: «И революция наша сволочная, и революционеры наши сволочь… все возвращается к старому. Честным людям ни жить, ни работать нельзя». Вот он и не смог ни жить, ни работать в условиях, когда его дар «продавать революцию» оказался уже не нужным. Как написал Карл Радек на смерть Лутовинова, «все противоречия нэпа терзали его душу как глубочайшее личное сомнение… Неравенство социального и партийного быта, бюрократические язвы причиняли ему громадные страдания. Он буквально выл против них» (см. эпитафию Радека на смерть Лутовинова полностью).

Очень символично, что Лутовинов покончил с собой ровно в пятую годовщину своей клязуы, предрешившей судьбу Донецкой республики. Кто знает, может быть, это – не случайное совпадение…

23 апреля 1917 г. (6 мая по новому стилю):

При Екатеринославском комитете РСДРП(б) образована латышская организация.

В Киеве начался 1-й областной съезд Советов Юго-Западного края. Отдельно собирался съезд Советов Донецко-Криворожской области. Тем самым еще раз подчеркивалось, что два этих образования считались отдельными административными единицами России.

6 мая 1918 г.:

Завершилась кровавая 3-дневная битва у Лихой, в которой приняли участие и члены правительства Донецкой республики. Участники сражения так описывали поле боя: «На самой станции оставаться было почти невозможно. К вечеру нам все же удалось много эшелонов продвинуть вперед. Чуть забрезжил рассвет. Началась канонада. В наш вагон попал снаряд, кому-то оторвало голову. Обстрел усилился. Часов в 8 утра стало известно, что наши бросают позиции и что по пятам их к станции продвигается противник. К полудню положение создалось невообразимое. Мчались группами, в одиночку кавалеристы, пехота, артиллерия, на ходу рубились постромки, бросались орудия, пулеметы. Трудно было установить, кто же бегущие».

Глава правительства Донецкой республики Артем-Сергеев, пытаясь остановить бегущий отряд, был контужен в бою у Лихой. Медицинскую помощь ему оказала в вагоне его жена Елизавета Репельская, отступавшая вместе с правительством ДКР. Харьковская исследовательница биографии Артема, дружившая с Репельской, так описала данный эпизод: «Лиза Репельская, незадолго перед эвакуацией ставшая женой Артема и отступавшая как медицинская сестра в составе санитарной команды 1-го Харьковского Коммунистического отряда, уложила его в санитарном вагоне. Но задержать его там не удалось. Придя в сознание, Артем немедленно вернулся в бой».

Вырвавшись из Лихой и выведя из возможного окружения сотни вагонов с ценным грузом, военные подразделения и правительство Донецкой республики больше в бои с немцами не вступали. Однако многодневный поход на Царицын спокойнее после этого не стал. На протяжении всего пути следования эшелонов совершались нападения казачьих частей. С севера напирали отряды генерала Алексея Фицхелаурова и войскового старшины Александра Голубинцева (до 10 тыс. штыков), с юга — генерала Константина Мамонтова (до 5 тыс. штыков).

Все это время походом руководили наркомы правительства Донецкой республики. Участник похода Т. Панков писал о них: «С винтовками в руках, плечом к плечу, отступали они вместе с красноармейцами. Эта близость членов правительства с красноармейцами немало способствовала повышению настроения и усилению боеготовности частей». Переход из Луганска на Царицын воспет в советских фильмах, в произведениях искусства, а в 30-е годы было даже модно водить пешие и конные экскурсии по маршруту этого похода! (см. http://kornilov.name/ekskursiya-po-sledam-pohoda-armii-donetskoy-respubliki)

Кадр из фильма "Оборона Царицына. Поход Ворошилова"

ЦК РКП(б), обсудив международное положение, принял постановление: «Немецкому ультиматуму уступить… С Мирбахом вести переговоры в целях выяснения того, обязуются ли заключить мир Финляндии и Украины с Россией, и всячески ускорять этот мир, сознавая, что он несет новые аннексии».

Одновременно Москва поиздевалась над взаимоотношениями Киева и Берлина. Наркоминдел Чичерин послал телеграмму в Берлин с напоминанием о том, что советская Россия давно и безуспешно ожидает украинскую делегацию для обсуждения вопросов российско-украинской границы. «Между тем, – говорилось в телеграмме, – из Киева пришло извещение о назначении германским главнокомандующим генералом Эйхгорном нового правительства на место смещенной Рады. В случае, если высшей властью на Украине является германская власть, Русское правительство рассчитывает на получение от Германского правительства сообщения о том, остается ли в силе поддержанное Германским правительством предложение ведения переговоров в Курске, и с кем именно».

6 мая 1919 г.:

Советские войска в районе Родаково-Меловая предприняли попытку организовать контратаку на Луганск, которая закончилась неудачей.

Деникинские войска при поддержке танков заняли Ясиноватую.

6 мая 1920 г.:

Под председательством Артема-Сергеева в Луганске прошло расширенное заседание Донецкого губернского испколма совместно с Губкомом партии и Губпрофсоветом. Главным гостем был председатель Всероссийского совета народного хозяйства (ВСНХ) Алексей Рыков, сделавший доклад о восстановлении промышленности и трудовой дисциплины. Протокол гласил: «Заслушав доклад тов. Рыкова постановили произвести в Луганске в недельный срок мобилизацию 20 ответственных работников коммунистов для работ заводов Гартмана и Патронного. Немедленно ввести дисциплинированные суды… Декреты дисциплинированных судов проводить в жизнь».

Алексей Рыков

Польские войска заняли Киев.

Польские войска на Крещатике

22 апреля 1907 г. (5 мая по новому стилю):

В Александровской тюрьме (ныне – Запорожье) анархист Петр Аршинов, приговоренный к смертной казни за убийство начальника железнодорожных мастерских, вместе с 15 заключенными устроил дерзкий побег, перебив тюремную охрану.

Петр Аршинов

22 апреля 1917 г. (5 мая по новому стилю):

Экстренное заседание Харьковского комитета РСДРП(б) приняло резолюцию, гласившую, что «Временное правительство должно быть немедленно устранено от власти».

Под председательством большевика Сильвестра Покко на харьковском заводе ВЭК состоялся тысячный митинг рабочих, выдвинувший лозунги «Долой Временное правительство!» и «Вся власть Советам!» Кроме того, митинг потребовал запретить продажу в киосках завода «буржуазной газеты» «Южный край».

5 мая 1918 г.:

Продолжилось ожесточенное сражение за станцию Лихая. Члены правительства Донецкой республики вместе с рядовыми бойцами под непрестанным артобстрелом сражались против немцев. По воспоминаниям наркома ДКР Б. Магидова, Артем проявил значительное мужество в этом бою: «В трудную минуту Артем неожиданно для всех появлялся в самом опасном месте… и своей бесстрашностью заражал и увлекал всех».

Такой памятник бойцам, погибшим в бою под Лихой, был поставлен после гражданской войны

В повести Алексея Толстого «Хлеб» красочно описана эта битва (многие участники сражения утверждают, что писатель довольно точно отразил многие детали).

Ленин и Сталин направили в Воронеж Антонову, в Ростов Орджоникидзе и в Брянск местному Совету телеграммы с призывом немедленно заключить с немцами перемирие, аналогичное с перемирием, достигнутом на Курском фронте. Правда, Антонов накануне был смещен, Орджоникидзе за пару дней до этого уже выехал из Ростова, а на восточных границах Донецкой республики продолжались ожесточенные бои с войсками ДКР, отрезанными от внешнего мира.

На Пасху, 5 мая, продолжилось сражение за Ростов-на-Дону. Отряд Дроздовского, накануне взявший город, вынужден был отступить в связи с атакой большевиков, понеся значительные потери (более 80 человек). Причем можно сказать, что Дрозовскому просто не повезло – в это время мимо Ростова от Новочеркасска отступали советские части. Пройди они раньше или позже, никто бы белого полковника в Ростове уже и не потревожил. По воспоминаниям Антонова-Овсеенко, Дроздовский бросил на поле боя «6 орудий, до 70 пулеметов и до 100 повозок с военным имуществом… Наши гнали их еще верст 20 от города. Захвачена была и канцелярия штаба «дроздовцев» и два больших ящика с георгиевскими крестами, медалями и т.д.» Эти подробности белые источники, воспевшие дроздовцев, стараются не упоминать. Собственно, на этом ставший легендарным переход полковника Дроздовского завершился.

Немецкое командование в Киеве составило меморандум на имя рейхсканцлера с предложением объединить Таврию и Крым в независимое государство и «присоединить это государство к Украине и обеспечить между ними связь, какая существует между Баварией и Пруссией», переселиить в эту державу немцев, проживающих на Юге России, обеспечить в этом образовании льготы для Германской империи и сделать из Севастополя базу немецких ВМС в Черном море.

5 мая 1919 г.:

Конница атамана Шкуро вновь отбила Юзовку у красных. Атаман в отместку отдал город на три дня на разграбление своим бойцам. Масса людей, заподозренных в «большевизме», была повешена. Вот как описывал юный очевидец событий эти дни в Юзовке: «В поисках добычи казаки рыскают по улицам. Вечером ворвались казаки в кинозал в местечке. Выволокли оттуда двух молодых рабочих и повесили их на телеграфных столбах на главной улице. Повешенные были похожи на спящих детей. Трое суток собирались толпы мужчин и женщин, в основном рабочии, у места повешания. Люди молча стояли и смотрели в лица повешенных, не глядя друг на друга».

Советский бронепоезд «Черноморец» в бою с двумя деникинскими бронепоездами отбил станцию Сборная недалеко от Луганска.

В связи с утерей Луганска Реввоенсовет Южного фронта издал приказ, который гласил: «Захват Луганска означает для деникинцев возможность форсирования Донца, что создало бы для нас крайне неблагоприятноео положение». В этой связи было приказано «бросить непосредственно на передовые линии политработников для проведения агитационной кампании за общее наступление на Новочеркасск для полной ликвидации деникинцев», а также «беспощадно карать всякое проявление халатности».

Командующий украинскими войсками Антонов-Овсеенко и военный нарком УССР Подвойский получили выговор от ЦК РКП(б): «Цека партии объявляет суровый выговор Антонову и Подвойскому за то, что, вопреки обещаниям и несмотря на многократные настояния, ровно ничего серьезного для освобождения Донбасса не сделано. Цека требует напряжения всех сил и предупреждает, что иначе предаст партийному суду».

Брат Ленина Д. Ульянов сообщил в Совнарком РСФСР о том, что при его участии состоялось провозглашение Крымской Социалистической Республики.

5 мая 1920 г.:

Артем провел расширенное заседание Донецкого губернского продовольственного комитета по вопросу о снабжении рабочих Донбасса продуктами.

В Харьков прибыл Ф. Дзержинский для налаживания работы органов ЧК на местах.

21 апреля 1917 г. (4 мая по новому стилю):

В связи с апрельским кризисом в Петрограде по предложению эсеров в Харькове на экстренное совместное заседание собрались представители большевиков, эсеров и меньшевиков. Было решено создать «временный социалистический блок для координирования выступлений в случае чрезвычайных событий». Предложение организовать на 22 апреля митинги рабочих было отвергнуто «ввиду предстоящего крестного хода». Лозунг «Долой Временное правительство!», предложенный большевиками, не нашел поддержки большинства собравшихся.

4 мая 1918 г.:

Свернув с железнодорожной ветки Воронеж-Ростов на восток в районе станции Лихая, значительная часть военных подразделений Донецкой республики фактически покинули пределы ДКР. Началось ожесточенное сражение возле станции Лихая. С утра 4 мая начался ожесточенный артиллерийский обстрел станции, а также воздушная бомбардировка. Немцы явно намеревались не дать уйти за пределы ДКР десяткам эшелонов с огромными ценностями, стратегическим сырьем и оружием. Перед армией ДКР стояла задача любой ценой удержать хотя бы на день станцию Лихая, чтобы продвинуть эшелоны на восток.

Вот как вспоминает прибытие на Лихую командир отряда Локатош: «Весь путь к Лихой мы шли под огнем противника, идущего по нашим пятам, и когда подошли к Лихой, она представлялась нам в дыму и огне. Снаряды и патроны рвутся. Не успевшие проскочить эшелоны горят. И все же продолжают вырываться на царицынскую дорогу с горящими вагонами… По вокзалу, кроме артиллерийского, открыт пулеметный огонь с трех сторон. На вокзале я нашел Колю Руднева с Артемом, они отправляли поезда с оружием и боевыми припасами». Наркомы ДКР во главе лично с Артемом до последнего находились на территории своей республики, руководя эвакуацией людей и ценностей.

Артем позже, вспоминая этот бой, отмечал невероятную храбрость заместителя военного наркома ДКР Руднева: «Прибывший на станцию Коля проделывал чудеса. Он был невероятно измучен непрерывными боями. Он был на посту все двадцать четыре часа трое суток подряд. Здесь впервые он развернулся в вождя, каких мало выдвигается даже в такое время, как наше».

В это время в Коренево, на Курском фронте, подписано перемирие между немецкими войсками и советской Россией. Была также установлена нейтральная зона. Договор подписали майор фон Розенберг с немецкой стороны и начальник штаба войск Курского района г-н Зильберман – с российской. Четко указв границы зоны оккупации и нейтральной зоны, договор ни словом не обмолвился о восточных границах Украины и России, поскольку это было прерогативой российско-украинской комиссии, к тому времени так и не собравшейся.

Совет народных комиссаров советской России за подписью Ленина издал приказ: «Строжайше наблюдать за тем, чтобы отдельные, еще неразоруженные отряды бывшей армии Южных республик немедленно разоружались по переходе через границу Российской Советской Республики». Заметьте, это Ленин подписал, а не кто-нибудь иной. И как вы думаете, о каких это южных республиках идет речь?

Главнокомандующий войсками южных республик Антонов-Овсеенко сообщил Москве: «Выполняя волю Советской власти на Украине и в Донецкой республике, я в течение двух месяцев, в меру своих сил, руководил борьбой советских Украинских и Донецких войск против германо-гайдамацкого вторжения… В полном согласии с вами заявляю о прекращении мною военных действий против германо-гайдамацких войск и о сложении мною звания Верховного главнокомандующего Южных республик». Стоит обратить особое внимание на звание Антонова и на то, что вплоть до начала мая он подчеркивал свою службу двум равноправным республикам – Украинской и Донецкой. Это лишний раз опровергает домыслы о том, что якобы Донецкая республика прекратила свое существование чуть ли не в марте 1918 года.

Сталин дал Чичерину телеграмму: «Антонов, ища выхода из положения для себя и для своих отрядов, предлагает дать всем прилегающим к фронту совдепам организовать пограничную стражу. Выставить белые флаги и разоружить антоновские отряды, переходящие границу. При этом он заявляет, что если это будет исполнено, он официально сложит свои полномочия, передав их в руки ЦК Украины, которого, кажется, нет». Заметьте, Донецкая республика еще есть, а украинской, «кажется», уже нет.

В тот же день Антонов-Овсеенко выпустил воззвание во исполнение ленинского приказа: «Советские войска Украины и Донецкой рабочей республики под натиском врага отступили за рубеж Украины и согласно требованию Брест-Литовского договора подверглись на великорусской территории разоружению. Ввиду этого и в полном согласии с Советскими правительствами Украины и Донецкой рабочей республики объявляю о сложении с себя звания Верховного Главнокомандующего войсками республик Южной России и о прекращении военных действий».

В тот же вечер по приказу Главного штаба по всему фронту были выставлены советские солдаты с белыми флагами в руках.

В оккупированном немцами Харькове газета «Возрождение» опубликовала статью «Самостийность или федерация?», в которой харьковские бизнесмены во главе с Н. фон Дитмаром были раскритикованы за то, что они не настояли на включении в декларацию Всеукраинского съезда промышленников пункта о необходимости скорейшего восстановления единства России. Газета назвала тот факт, что съезд решил вообще не высказываться по поводу будущего Украины «крупной политической ошибкой».

В Харькове на у себя на квартире по ул. Чайковской был ограблен местный нотариус А. Базилевский. Грабители забрали ценностей на 60 тысяч рублей.

4 мая, в Страстную Субботу, отряд полковника Дроздовского с боем взял Ростов-на-Дону. Участники его похода так описывали данное сражение: «Весь день шел упорный бой с превосходящими силами противника. Количество оборонявших Ростов большевиков достигло 12 тысяч при 6 батареях… Приходилось брать улицу за улицей и нести большие потери».

Данные воспоминания явно преувеличили количество большевиков, так как львиная доля их уже давно покинула город. Антонов-Овсеенко несколько иначе описывает картину: «В 16 часов 4 мая со стороны ст. Чалтырь неожиданно появились какие-то воинские части, прорвали нашу сторожевку и открыли орудийный огонь по Ростову… В городе поднялась невообразимая суматоха. Слух о том, что это немцы обстреливают Ростов, вызвал отчаянную панику в наших частях. Беспорядок еще увеличился, когда в самом городе белогвардейцы открыли стрельбу из домов». К вечеру, когда выяснилось, что это не немцы, большевики пришли в себя и начали контратаку. Уже вечером того же дня город бомбардировал красный бронепоезд со стороны Батайска.

Донская казачья республика (Всевеликое Войско Донское) утвердила свою государственную печать: «Нагой казак в папахе, при шашке, ружье и амуниции, сидящий верхом на бочке».

4 мая 1919 г.:

После нескольких дней ожесточенных боев деникинские войска захватили Луганск. В городе были расстреляны 29 рабочих патронного завода.

Деникинские войска отрезали увлекшиеся наступлением советские части на линии Егорлыкское-Мечетинское-Качальницкая. Началось паническое отступление Красной Армии. Один из очевидцев описывал эту картину так: «Беспрерывные, на несколько десятков верст воинские обозы, нагруженные различным хламом, граммофонами, матрасами, разной мебелью, только не воинским снаряжением, последнее безжалостно бросалось. Паника неимоверная, на донецкой переправе давка, драка за первенство переправы и если бы, боже упаси, хоть пять казаков в это время показалось сзади, все потонули бы в Донце. На наше счастье их и близко не было».

20 апреля 1917 г. (3 мая по новому стилю):

В помещении Дворянского собрания в Харькове состоялось общее собрание местных большевиков. Вновь развернулись бурные дебаты о возможности объединения с меньшевиками. Но в итоге «ввиду сложности вопроса, позднего времени и предстоящих выборов на конференцию собрание постановило отложить дальнейшие прения по докладу… до следующего общего собрания».

3 мая 1918 г.:

Эшелоны Донецкой республики с колоссальным трудом, под непрерывным обстрелом пробились из Каменской до станции Лихая. Всего-то 80 километров от Миллерово до Лихой эшелоны прошли за неделю. По воспоминаниям участника перехода В. Моргунова, до Лихой »все железные мосты были взорваны, деревянные сожжены, насыпи местами разрушены, полотно в 5-10 верст было согнуто в кольца и петли». «По утрам, — вспоминает В. Моргунов, — нас ежедневно посещали аэропланы, угощая бомбами. С боков делали налеты казаки». Десятки эшелонов двигались плотной колонной со скоростью до 20 километров в час и с постоянными остановками. Впереди шел, постоянно отстреливаясь, бронепоезд, по бокам двигались броневики, в арьергарде – «бронелетучки» — бронированные дрезины.

Бронелетучка

Глава правительства ДКР Артем так обрисовал ситуацию у Лихой год спустя: «У Лихой собрались деморализованные остатки разбитой германцами и разложенной безнаказанностью части так называемой 3-й армии, масса беглецов-шахтеров с семьями из Донецкого бассейна. С севера, с запада и с юга надвигались немецкие войска; на востоке в Донской области началось восстание, организованное по взаимному уговору с немцами. В Лихой оказалось колоссальное военное имущество, которое в руках восставших казаков явилось бы страшным оружием против неподготовленной к борьбе Советской России… Немцы надвигались и зажимали нас в железное кольцо. Нас громили и из орудий, и с аэропланов… Защищаться было нечем».

5-я армия Ворошилова с боями покинула Каменскую, также подтягиваясь к Лихой и не давая немцам перерезать железнодорожные пути. Сдержав на несколько дней германское наступление в Каменской, армия Ворошилова дала необходимую передышку для переезда правительства ДКР в Лихую. Такой вот памятник был сооружен в Каменской в честь героев ее обороны сразу после гражданской войны: 

Командующий армиями Южных республик Антонов-Овсеенко отдал массу распоряжений войскам, расположенным в районе Валуек (среди них было немало частей, сформированных в Донецкой республике), о тайной передислокации и подтягивании к оккупационной зоне с целью подготовки внезапного удара на Харьков. Практически каждая из телеграмм содержала фразу: «Переход держать в строгом секрете… Совершить таковой переход в темное время».

Пока правительство Донецкой республики, оторванное от Москвы, продолжало сражение с немцами, в Москве ЦК РКП(б) обсуждал будущее Украины. В протоколе заседния ЦК от 3 мая записано: «По вопросу об Украине выясняется, что среди товарищей, работавших там, имеется тенденция к образованию самостоятельной Украинской коммунистической партии». ЦК принял резолюцию по данному вопросу, текст которой историками не найден. Но целый ряд публикаций дает основания полагать, что официально нужно было объявить создание как бы независимой КПУ, но негласно считать ее лишь как «областной центр». Именно такой статус «областного центра» все еще имела на данный момент Донецко-Криворожская областная организация партии большевиков.

Полковник Дроздовский, отправив свою колонну в сторону Ростова, лично прибыл в Таганрог, где провел почти весь день, выбив у местной власти и немцев, ранее него занявших город, амуницию, включая 150 седел, автомобиль, бензин и даже 2 аэроплана!

В связи с дезорганизацией власти в Ростове-на-Дону воссоздано городское самоуправление и принято решение напечатать «донскую валюту».

Ростовская сторублевка

В Киеве гетман Скоропадский утвердил состав своего правительства во главе с Федором Лизогубом.

3 мая 1919 г.:

Артем-Сергеев выступил с речью на 1-м Всеукраинском съезде профсоюзов.

Красные войска вместе с махновцами отбили у деникинцев Юзовку.

Но в тот же день деникинские войска начали всеобщее наступление в Донбассе. Положение на этот день виделось советскому командованию так:

Главной ударной силой деникинцев на донецком направлении был бронепоезд «Единая Россия».

3 мая 1938 г.:

Расстрелян бывший нарком юстиции Донецкой республики В. Филов (по другим данным, это произошло в октябре того же года).

2 мая 1918 г.:

Войска Донецкой республики продолжали отбивать атаки немцев на станицу Каменскую (ныне – Каменск-Шахтинский). В это время правительство ДКР уже прибыло на ст. Лихая. Десятки эшелонов с грузами и семьями эвакуированных шахтеров растянулись от Лихой до Каменской – на 22 километра. Немцы попытались обойдя позиции Ворошилова с юга, перерезать железнодорожную линию с Лихой. Но атака также была отбита. Непосредственно на Лихой оборонительными работами командовал заместитель военного наркома ДКР Руднев, а глава правительства Артем выехал с бронеплощадкой на Зверево. Задача заключалась в том, чтобы продеражаться хотя бы пару дней и дать возможность всем эшелонам свернуть в районе Лихой на восток. 

Орджоникидзе лично вступил в переговоры с немцами с призывом остановить наступление на Ростов. Правда, успеха они не принесли.

Командующий 2-й армией Сиверс доложил: «На фронте 2-й особой армии на западном направлении спокойной; разъезды противника, под давлением нашей конницы бежали».

Рудольф Сиверс

Антонов-Овсеенко позже сообщал, что эти сведения породили лично у него оптимистические надежды на прорыв немецкого фронта и контрнаступление. Он писал: «Имелись некоторые сообщения, что в Харькове немецкий гарнизон незначителен (впоследствии эти сообщения были подтверждены побывавшей в Харькове нашей разведчицей)… Главштаб решил предпринять отрядами Сиверса наступление к Харькову».

2 мая Антонов дал телеграмму Сиверсу: «Высшим военным командованием предположено быстрое сосредоточение сил по линии Нового Оскола – Валуйки для того, чтобы, производя усиленное демонстрирование по направлению к Чертково и к Купянску (с занятием и разрушением ст. Купянск), перейти в наступление на Харьков». Трудно теперь судить, насколько реальными или безумными были эти планы. Но к тому времени советское руководство уже твердо решило любой ценой остановить военные действия с немцами, потому план контрудара в направлении столицы Донецкой республики с северо-востока оказался неосуществленным.

В тот же день командующий армиями Южных республик Антонов-Овсеенко выехал в Воронеж для подготовки действий в поддержку харьковского наступления. Но сразу же получил телеграмму из Курска от главы российской мирной делегации Раковского, которая гласила: «Нам нужно ликвидировать дело с Украиной, по крайней мере временно, дожидая более благоприятной исторической обстановки. Мы дошли до последних пределов возможности. Боюсь, что послезавтра, если наши отряды, разбитые под Коренево, будут продолжать отступление, Курск будет занят немцами, то же грозит Севастополю, Воронежу и Ростову. Мы приехали заключить мир. Необходимо предупредить, чтобы немецкая армия, втянутая нашими отрядами, не продвигалась дальше».

В Области Войска Донского станицу Морозовская, контролировавшуюся большевиками, захватили казаки во главе с бывшим станичным атаманом Ивановым. Именно через Морозовскую шла железнодорожная ветка на Царицын, куда собирались двинуться войска ДКР.

Командир украинской Запорожской дивизии Зураб Натиев (тот самый, который еще недавно раздавал приказы об украинизации Харькова), заслышав о немецком перевороте в Киеве, направил послание полковнику Дроздовскому с просьбой «обождать» его и его дивизию под Ростовом, чтобы вместе отойти на Дон. Дроздовский в ответ предложил ему план: «Идти под украинским флагом по железным дорогам в Таганрог-Ростов, где открыть карты». Почему-то украинские биографы Натиева данный эпизод опускают.

Отряд же самого Дроздовского расположился в Николаевке под Таганрогом. Как писал полковник: «Деревня большая с хорошими домами, но нет ни фуража, ни хлеба, ни яиц… Население сильно смахивает на большевиков. Питаются за счет города».

В это время в Киеве немцы полностью взяли управление Украиной в свои руки, выставив публике опереточного Скоропадского. Посол фон Мумм 2 мая доложил в Берлин: «За спиной нового правительства стоит в первую очередь единственная авторитетная в данное время в стране власть – немецкое верховное командование».

2 мая 1919 г.:

Ларинская группа Добровольческой армии при поддержке конницы атамана Шкуро заняла Юзовку (ныне – Донецк).

По свидетельству очевидцев, 2 мая в штаб 8-й советской армии, оборонявшей Луганск от деникинцев, «приехал начальник обороны товарищ Лацис и со слезами на глазах сообщил, что он был за фронтом 15 верст и нигде неприятеля нет, а армия бежит».

Командующий украинскими армиями Антонов-Овсеенко направил главе правительства УССР Раковскому (как всего за год роли поменялись-то!) телеграмму, свидетельствующую о полном непонимании Антоновым процессов, происходивших в стане Махно: «Непосредственным ознакомлением убедился и утверждаю, что: Сам Махно, главные его боевые работники и его полки проникнуты желанием сломить контрреволюционное казачество и офицерство… Махно и его штаб живут крайне скромно; бандитизма незаметно». Антонов делал вывод: «Махно против нас не выступит».

В тот же день Антонов-Овсеенко получил приказ из Москвы с требованием выделить три дивизии в распоряжение верховного главнокомандующего и для переброски их в Донбасс. Антонов, все еще питавший иллюзии по поводу освобождения «братских» Галичины и Венгрии, ответил на это телеграммой: «Новая директива окончательно ставит меня в тупик… Требование выделить три дивизии в стратегический резерв главкома равносильно требованию не только отказать в поддержке Венгрии, но просто очистить Украину».

Ленин публично поблагодарил 2-ю Украинскую армию за подарок – французский танк Рено, отбитый в степях Украины.

Французский танк Рено

18 апреля 1907 г. (1 мая по новому стилю):

Начальник Харьковского губернского жандармского управления полковник Рыковский направил своему Бессарабскому коллеге секретную записку с просьбой допросить врача Тутышкина, проживавшего в колонии Костюшкино Кишиневского уезда, на предмет его харьковского знакомства с Артемом-Сергеевым. Тутышкин в 1905 г. был врачем Харьковской лечебницы для душевнобольных – Сабуровых дач. Именно там скрывался от полиции Артем. Среди прочего Раковский интересовался, выступал ли Артем в декабре 1905 г. на заседании врачей в земской управе и призывал ли «к вооруженному восстанию и предъявлял ли требование о сборе пожертвований деньгами и оружием для этой цели..?»

18 апреля 1910 г. (1 мая по новому стилю):

В Александровском централе Артем участвовал в праздновании Первомая и
прочел «реферат» об Интернационале.

Александровский централ

18 апреля 1917 г. (1 мая по новому стилю):

Будущий лидер Донецкой республики Артем-Сергеев был среди организаторов первомайской рабочей демонстрации в австралийском городе Дарвин. Это – последняя публичная акция Артема в Австралии перед отъездом его в Россию. Вот как выглядели первые первомайские демонстарции в Австралии:

В это время в Харькове под председательством Муранова местные большевики бурно обсуждали вопросы объединения с меньшивиками. В результате конфликта, разгоревшегося в ходе заседания, Э. Лугановский, который настаивал на необходимости скорейшего объединения партий и остался в меньшинстве, демонстративно вышел из Харьковского комитета. Позднее он станет наркомом финансов в первом правительстве советской Украины.

Под председательством Э. Квиринга в Екатеринославе прошло аналогичное собрание местных большевиков. Основным вопросом было положение с выпуском газеты «Звезда». Решено было провести сбор средств в поддержку газеты.

Казачий отряд атамана Шкуро, двигавшийся с фронта на Кубань, в Харцызске повздорил с местными рабочими и, угрожая тем пулеметами, разогнал первомайскую демонстрацию.

1 мая 1918 г.:

На западных подступах к станице Каменская началось сражение передовых немецких отрядов с частями 5-й армии Ворошилова.

Высота возле станицы Каменской, с которой Ворошилов командовал 5-й армией

Глава ЮОСНХ (хозяйственного органа управления Донецкой республики) В. Бажанов сообщил, что немецкое командование, с которым он вел переговоры об остановке наступления на старой границе Области Войска Донского, заявило, что наступление продолжится. По мнению Антонова-Овсеенко, тем не менее эти переговоры слегка затормозили наступление на Ростов и дали выиграть правительству ДКР несколько дней.

Немецкие войска взяли Таганрог. Представители местных Советов, окруженные со всех сторон, вынуждены были спасаться морем.

В Ростове-на-Дону остатки большевиков попытались провести первомайскую демонстрацию, но на нее было совершено нападение. Порядок удалось восстановить благодаря конному отряду Резервной советской армии под командованием А. Беленковича. При этом ночью городское руководство изъяло ценности Госбанка и покинуло Ростов.

Отряд полковника Дроздовского остановился в селе Федоровка (недалеко от Таганрога). Вот как описывал свое пребывание там сам Дроздовский: «Стали на ночлег в Федоровке – одна из паскуднейших деревень Таганрогского округа, гнездо красной гвардии и ее штаба… Много перехватили разбегавшихся красногвардейцев, захватили часть важных…Трех повесили, оставили висеть до отхода, указали, что есть и будет возмездие, попа-красногвардейца выдрали. Только ради свящества не расстреляли… Страх нагнали».

Харьковский профессор Я. Диманштейн, участвовавший в поездке делегации Совета съездов горнопромышленников Юга России на встречу с правительством УНР в Киев, в газете «Возрождение» дал шикарное описание украинской столицы и Центральной Рады (см. http://kornilov.name/ukraina-est-nechto-neponyatnoe-i-temnoe).

В это время немецкие оккупационные части на всякий случай заняли киевский телеграф. Харьковская газета «Южный край» так описывала обстановку в первомайском Киеве: «День проходит в Киеве спокойно, без эксцессов. Бастуют почти все промышленные предприятия, за исключением электрической станции и водопровода. Трамваи бездействуют… Кафе и рестораны открыты, но в них нет прислуги, и посетители сами ходят на кухню… Везде фланируют немецкие патрули. Во многих пунктах стоят немецкие броневики и пулеметы». Любопытно, что все эти забастовки проходили в честь 1 мая, а не в связи с какими-то протестами против разгона немцами Центральной Рады, что киевлянами было воспринято абсолютно спокойно.

1 мая 1919 г.:

В разгар сражения за Луганск местный Совет принял первомайское обращение к местным рабочим, которое гласило: «Вместо того, чтобы с пролетариатом всего мира праздновать этот день, вы в окопах под Луганском, истекая кровью, отбиваетесь от обнаглевшей и злостной контрреволюции… Стойте же смело, товарищи, на подступах Русской Революции!.. Час победы близок. Остатки контрреволюционных банд в смертельном ужасе мечутся во все стороны, ища спасения, но здесь, под Луганском, они от своей судьбы не уйдут, ибо от мести пролетариата, вынужденного с оружием в руках защищать свое право на жизнь, никто не уйдет».

Правительства советских России и Украины выдвиинули ультиматум Румынии с требованием очистить Бессарабию от румынских войск.

1 мая 1944 г.:

Якобы в этот день на Воробьевых горах в Москве Владимир Рухимович, сын бывшего наркома ДКР Моисея Рухимовича, собирался осуществить убийство Сталина, отомстив таким образом за расстрелянного в 1938 г. Вскоре В. Рухимович также был расстрелян. Насколько версия о готовящемся покушении соответствует действительности, предстоит еще выяснить.

17 апреля 1917 г. (30 апреля по новому стилю):

В Ростове-на-Дону вышел первый номер газеты местных большевиков «Наше Знамя». Руководили редакцией местные лидеры С. Васильченко, М. Жаков и В. Филов. Именно эта троица в конце 1917 г. окажется в Харькове и станет руководить газетами «Донецкий пролетарий» и «Известия Юга». Именно эта троица войдет в состав правительства Донецкой республики и будет до конца отстаивать идею сохранения ее невхождения в состав Украины.

Временное правительство России издало «Временное положение о создании милиции при местных органах власти». Губернским комиссарам было велено «организовать временную милицию, не стесняясь законами, относившимися к бывшей полиции». Данное распоряжение способствовало созданию вооруженных отрядов по всей России, неконтролируемому расползанию оружия, росту бандитизма.

В Киеве сорвалась попытка местных большевиков объединить южно-русские партийные организации (тогда еще большевики не претендовали на слово «Украина» или «украинский»). На приглашение киевлян откликнулись лишь представители Киевской, Черниговской, Подольской и Волынской губерний. Полтава, Херсон и Екатеринослав приглашение проигнорировали. О том, чтобы считать Харьковскую губернию частью этого объединения, киевляне еще и не помышляли.

30 апреля 1918 г.:

Войска Донецкой республики заняли позиции у станицы Каменская (ныне – Каменск-Шахтинский Ростовской области) с тем, чтобы сдержать немцев до переправки эшелонов и правительства ДКР на станцию Лихая. В Каменской в армию влился местный красногвардейский отряд под руководством Ефима Щаденко (будущего генерал-полковника).

Ворошилов, Буденный и Щаденко в 1920 году

Опасаясь удара с фланга и зная, что в 18 км от Каменской, в станице Гундоровской войсковой старшина А. Гусельщиков собрал значительный отряд казаков, К. Ворошилов дал распоряжение нанести упреждающий удар, до подхода немцев. Не доезжая до Каменского железнодорожного моста, из эшеленов сгрузилиись отряды харьковских рабочих и Полтавский отряд, который нанесли удар по Гундоровской с севера. Погнавшись за казаками, отряды ДКР едва не напоролись на немцев, которые в это время уже подошли к берегу Северского Донца в районе станицы. Отряды были возвращены в Каменскую, где велись оборонительные работы.

Войска Донецкой республики с этого дня вплоть до прихода в Царицын действовали фактически по собственному усмотрению. Антонов-Овсеенко писал: «С 30 апреля Главштабом была потеряна связь с 1-й, 2-й, 5-й и Донецкой армиями. Сведения приходили случайно, отрывочно; возможность командования вовсе утратилась».

Отряд полковника Дроздовского, двигаясь по территории уже оккупированной немцами Донецкой республики, вступил в первую казачью станицу – Новониколаевскую. Где был встречен восторженными казаками. Полковник с видимым удовольствием описывает пейзаж: «Станица богатая. Прекрасные чистые дома, преимущественно каменные, обстановка с запросами культуры… Сады, все цветет… Тюрьма пополняется изо всех закоулков… Много главарей расстреляно».

В оккупированном немцами Харькове обнародовано распоряжение Министерства путей сообщения Украины о том, что «в согласии с принятым Центральной Радой законом об украинском подданстве», на службу должны приниматься «исключительно подданные Украинской республики и при том только знающие украинский язык и украинское правописание». Учитывая, что железнодорожники Донецкого-Криворожского бассейна ни украинского языка, ни тем более украинского правописания не знали, это распоряжение создавало серьезные трудности. Правда, стоит учесть, что на момент обнародования распоряжения, принятого «в согласии» с законом Центральной Рады, сама эта Рада сама уже была вне закона.

Харьковская пресса присоединилась к кампании в поддержку 64-летнего писателя Владимира Короленко, у которого немцы совместно с украинцами накануне произвели обыск в его полтавской квартире. Газета «Возрождение» 30 апреля написала: «Немцы могли, конечно, в поисках оружия, по неведению, прийти с обыском к В. Г. Короленко, имя которого, может быть, ничего не говорит их уху… Что же касается украинского офицера, участника обыска, то он не мог не знать, кто такой Короленко… Поступку этому нет оправдания. Едва ли может Украина, претендующая выступить на историческую арену как нация, приобрести себе симпатии сознательного населения, если деятели ее… будут позволять себе оскорблять насилием достойнейших, окруженных славой, всеми чтимых представителей интеллигенции».

Владимир Короленко

А в Киеве в это время немцы силой разогнали Сечевых стрельцов, окружив их казарму на ул. Львовской, 24 и велев сложить оружие.

Двор казарм стрельцов во время их разгона 30 апреля

30 апреля 1919 г.:

В Харькове состоялось Особое совещание, вызванное угрозой захвата деникинцами Донбасса. В совещании приняли участие многие деятели Донецкой республики – Артем, Кон, Каменский, Магидов, Межлаук и др. Обвинив лидеров УССР Пятакова и Раковского в «неуважительном отношении к обороне Донбасса», совещание решило создать бюро Совета обороны Донецкого бассейна. В протоколе было указано: «Неофициально это бюро находится в связи, под контролем и действует по директиве исключительно Москвы». То есть Артем со товарищи и весной 1919 года пытались создать самоуправляющиеся административные органы Донецко-Криворожского бассейна, подчиняющиеся напрямую Москве, а не советской Украине. Идеи Донецкой республики были еще живы.

Завершилась битва луганских рабочих с деникинцами на Острой Могиле. Белые на время отступили с тем, чтобы перегруппироваться и начать атаку на Луганск с флангов.

Газета «Красная звезда» опубликовала статью о «героическом подвиге красного командира Басова»: «В районе Юзовки наш красный полковой командир совершил героический подвиг, который никогда не изгладится из нашей памяти… Наш полковой командир Басов взял красное знамя в левую руку, а в правую шашку – бросился один в атаку… Через несколько минут Басов был сражен неприятельской пулей и, получив смертельную рану, погиб… А наш полк, пораженный смертью красного предводителя, бросился в бешеную атаку и сдержал натиск неприятеля».

Военный нарком УССР Подвойский предложил план «приведения отрядов Григорьева и Махно в регулярный вид или постепенного их расформирования и распределения личного состава по надежным частям». Этот план встретил жетское сопротивление командующего украинскими войсками Антонова-Овсеенко.

Троцкий направил резкую телеграмму в адрес Антонова-Овсеенко, который постоянно пытался выгородить Махно и настоять на большей самостоятельности того: «Ваши соображения, будто украинские войска способны сражаться только под украинским командованием, являются продуктом нежелания глядеть в глаза действительности… Махновцы отступают на Мариупольском фронте не потому, что подчинены Гиттису, а не вам, а потому, что столкнулись с более серьезным врагом, чем петлюровцы… Главный враг в Донецком бассейне, – нужно передать туда главные силы… Всякое промедление в деле сосредоточения сил на Донецком направлении явилось бы жесточайшим преступлением перед республикой».

30 апреля 1945 г.:

В Загребе в гостинице «Эспланада» умер деятель Белого движения, харьковец генерал Б. Штейфон, оставивший ценнейшие (но еще не изданные) мемуары о пребывании в столице Донецкой республики. С 1941 г. он стал коллаборационистом, командовал Русским охранным корпусом в Сербии. По официальной версии, он умер от сердечного приступа. Хотя есть сведения, что перед смерью он велел сделать ему впрыскивание какого-то известного только ему препарата.

Борис Штейфон